Адепт Бога Тьмы. Том 3

«Да не. Просто не хочу, чтобы ты потом в меня претензиями кидался. Моё дело предупредить. Ладно, удачи… Пожалуй, оставлю для тебя там небольшой подарок»

Какой?

«Справишься — узнаешь. Пока»

Ух ты ж. Заинтриговал…

Я посмотрел на бездну, бездна посмотрела на меня манящей, влекущей пустотой…

И я прыгнул в Нору.

━─━────༺༻────━─━

Инга

━─━────༺༻────━─━

Глава 8

Я ожидал увидеть пещеры, что чаще всего бывают в Норах. Или лес, который тоже периодически встречался.

Но в этой Норе…

— Куда я попал?

Меня выбросило посреди какого-то заброшенного старинного особняка или чего-то, очень сильно на него похожего.

Вокруг были обшарпанные, покрытые паутиной стены, на которых едва проглядывались прежние краски. Узкие коридоры кривились, будто дом уже поехал во все стороны, На волнистом полу торчали бруски паркета.

И всё было овеяно странной демонической силой, которую я раньше не встречал.

Куница, ты видела что-то подобное?

В ответ она помотала головой.

А Кот в кой-то веки не лежал, свернувшись калачиком, а изучал свои крылья, будто боролся сам с собой, чтобы принять их такими, какие были.

На всякий случай я выпустил Туман Тьмы, чтобы не попасть в засаду.

Присутствие Сумеречного Паука ощущалось так же, как это было в пространстве Тени. Они будто был повсюду и нигде одновременно.

Это нора служила ему логовом и полностью пропиталась его демонической сущностью.

Теневые проходы, по которым обычно я мог передвигаться свободно, теперь казались ловушками, поэтому я продолжил идти пешком.

Разбитый торчащий паркет под ногами скрипел, упирался в подошву. Затхлый сырой запах начинал проникать в носоглотку и давать неприятный привкус во рту. Я использовал стихию ветра в качестве противогаза, чтобы дышать свежим воздухом.

Всё пространство окутала тишина и почти непроглядная тьма. Я мог видеть только благодаря магии.

Тут из поворота выскочило несколько Ползунов.

Выглядело неожиданно, но мой меч ещё резче разрубил всех на части. Такими дешёвыми приёмами меня не взять.

— Выходи… — шептал я, продвигаясь всё дальше. — Выходи, засранец.

Вдруг дверь суть поодаль с грохотом отворилась. Я думал, оттуда опять выбегут Ползуны, но ничего такого не последовало.

Осторожно подошёл к проёму, заглянул внутрь…

— К-какого хрена… — выдохнул я, не веря своим глазам.

— О, вот и ты, наконец! — проворчал в своей обычной манере отец. — Давай, иди скорее. Я уже заждался.

Он стоял посреди комнаты, на возвышающейся платформе, где мы чаще всего занимались фехтованием.

Такой же, как я его помнил. Статный, с пышными усами и вечно строгим взглядом на морщинистом лице.

Он был одет в свой потёртый военный мундир с боевыми наградами, высокие офицерские сапоги, а в руке держал палаш с простецкой рукоятью.

Такой он обычно обучал меня.

— Ну, чего встал! — проворчал отец. — Время дорого! Живее!

Почему я вошёл в комнату и даже встал напротив иллюзии?

Сам не могу ответить на этот вопрос.

Но я поднялся на платформу, не сводя глаз со своего погибшего отца, достал из Источника меч и принял стойку, означающую готовность к дуэли.

— Локоть держи прямее, выгнись в пояснице и стопы под девяносто градусов. У тебя не больше восьмидесяти! — тут же поправил меня отец.

С какой-то горькой усмешкой я выполнил все его придирки и только затем удостоился короткого кивка.

— Первое правило Соболевых! — воскликнул он, нанося удар сверху.

— Всегда встречай опасность лицом к лицу. — Я отразил палаш почти идеальным движением.

Почти — и это не прошло мимо отца.

— Второе правило Соболевых! — На этот раз удар пришёлся сбоку.

— Всегда продолжай сражаться! — Я увернулся, пропустив острие в паре сантиметров от себя.

Мог ближе, чтобы не тратить лишнюю энергию и оказаться на лучшей позиции для контратаки.

Отец видел это, но будто понимал, что я и сам поправляю себя мысленно.

— Даже если? — Удар справа снизу.

— Даже если нет сил. — Я отбил клинок и шагнул навстречу, не давая разорвать дистанцию. — Даже если потерял руки и ноги — грызи зубами!

Я атаковал ложным финтом, но отец тут же меня раскусил, развернулся и едва не поймал меня на манёвре.

Теперь уже мне пришлось разрывать дистанцию.

Отец ненадолго остановился, меря меня пытливым взглядом. Я хорошо знал этот взгляд.

В детстве ненавидел его, а теперь безумно скучал.

Раньше казалось, что он смотрел на меня и видел недостойного преемника, вычленял недостатки и всё раздумывал, как бы поправить их.

Но теперь я вдруг понял, что смотрел-то он на меня, а видел себя самого.

И думал, как бы ему поступить, чтобы стало лучше. Где он ошибся и где надо поправить маленько, чтобы вышло хорошо?

Он не умел быть отцом, но отчаянно старался им стать. Воспитывал как мог, не доверяя меня ни тёткам, ни няням. И даже учителей, когда на них стало хватать денег, строго контролировал.

Он боялся оплошать. Что делал с завидным постоянством.