Адепт Грязных Искусств (СИ)

Игла вошла мне в мышцу чуть выше плеча, у самой шеи. Однако ввести всё содержимое шприца Шеридан не успел — впрыснул только часть, но даже этого хватило, чтобы адская боль пронеслась по костям до самых кончиков пальцев, пробрала до затылка…

Я оттолкнул от себя здоровяка ногой, выдернул иглу из мышцы. И только потом отжал курок, чтобы случайно не выстрелить (и каких же волевых усилий мне это стоило…). Убрал оружие в кобуру.

Врач завалился на спину, и я тут же принялся бить его.

Ногами.

Не хотел пачкать о него руки. Но даже ногами так я никого ещё не бил… Когда уставала правая нога, я подключал левую. И наоборот.

Колотил методично и безжалостно, по самым болезненным местам. Шеридан даже не успел позвать на помощь, не успел хоть что-то сказать. Успел лишь вжать голову в плечи, скрючиться на полу и заскулить у своего же рабочего стола.

Я видел, как лицо этого ублюдка постепенно превращается в залитую кровью маску, и это порождало во мне ещё большее желание бить дальше, выхлестывать из него весь дух, всю его гнилую паскудную душу, по кускам, по осколкам. Во мне бурлило, клокотало, рвалось наружу то, что я сдерживал так давно. Вулкан звериной ярости, огонь адского пекла.

И эта нашивка на халате…

«К-Д. Шеридан».

Из синей она превратилась в красную, пока не исчезла в багровых кляксах крови. И я даже не заметил, что к моим, и без того сильным, ударам подключилось кодо. Слепая ярость не дала распознать это вовремя.

Шеридан перестал подавать признаки жизни минут через десять.

Я выпрямился, чуть отдышался и оглядел его истерзанное тело. Сначала подумал, что убил его. Но потом заметил: грудь чуть приподнимается и опускается — врач потерял сознание, но не умер.

Я обыскал его, ощупав халат и костюм под ним, нашёл только толстую пачку денег — больше ничего. Потом медленно подошёл к столу (быстрее не вышло), взял графин и выплеснул воду на голову Шеридану.

Ткнул его носком туфли в бок.

— Эй.

Врач пошевелился, поморщился и тут же застонал. Я склонился над ним.

— Ты что мне вколол, козёл?

Он кое-как разлепил залитые кровью глаза, кашлянул и прохрипел:

— А?..

— В шприце что было?

— А… сироп. Смесь нейро… нейролептика и… тр… транквилизатора. Смесь действует, минимум, часа три.

— Что это за хрень?

Врач сглотнул и прикрыл глаза.

— А ты не чувствуешь?

Ответ на вопрос был очевидный: чувствую.

Ощущения притупились, да и сам я весь будто притупился, точнее, отупел малость и потерял желание слишком усердствовать и что-то искать. Пока не стало поздно, пока я не превратился в овощ, я взял Шеридана за грудки и еле поднял на колени. В другой руке я всё ещё держал шприц.

— А эта порция тебе. — Я вдавил иглу Шеридану в бок шеи и отправил оставшийся сироп ему в мышцу.

Врач замер, задержал дыхание.

— Ну зачем… — прошептал он на выдохе.

— Что ты знаешь про Зиварда и его пациентку? Какие у него были планы?

Он поднял на меня глаза.

— Ничего я не знаю. Я человек маленький. Зивард однажды явился, привёз очередную несчастную, он несколько раз так делал… убирал неугодных. Только мужчин в основном. А тут девчонка… Ну а я что? У меня свободная палата для любого найдётся. Зивард установил пароль. Сказал, без него к девчонке никого не пускать. Ну я и не пускал. Потом узнал, что Зивард погиб. Ну, думаю… не нужна ему больше девка эта. Хотел пустить в расход. Она красивая… была. — Он поморщился. — Только не подпускала к себе, и сироп на неё не действовал. Пришлось делать лоботомию. После этого стихла. Правда, страшная она стала… как-то резко… впервые такое вижу.

После этих слов я, однозначно, должен был его убить, но мои мозговые реакции стали настолько неторопливыми, что я еле воспринимал суть разговора. Хорошо, хоть не всю дозу убойной смеси получил, иначе б уже свалился. Но даже в заторможенном состоянии я понимал: от меня врач живым не уйдёт — только пусть всё расскажет.

— Кто к ней приходил, кроме Зиварда? — задал я следующий вопрос.

При этом мне показалось, что я всё медленнее шевелю языком, что он превратился в одеревенелый отросток, да и губы не слушались, в ушах тихо и ровно шумело.

Шеридан снова поморщился, передёрнулся, стоя передо мной на коленях.

— Говорю же, только человек в маске приходил. Причем после лоботомии он приходил почти каждый день. Не представлялся, говорил пароль и давал деньги. А моё дело маленькое. Услышал пароль, увидел деньги — пропустил. Что ещё надо? Вот только тебя-то я узнал. Правда, не сразу, только когда ты близко подошёл и револьвер к башке приставил. Тебя сложно не узнать, Теодор Ринг. Твоя физиономия уже поперёк горла у всего Бриттона. Но мне стало интересно, чего ты сюда притащился. Чего это беглому принцу делать в лечебнице для психов. Да это ж настоящий подарок, хорошие перспективы для повышения. Взять тебя живым и торжественно сдать властям. Сироп бы помог. — Он растянул окровавленные губы в болезненном оскале. — Я его всегда в кармане ношу, не знаешь ведь, когда пригодится.

Я вытянул руку с револьвером (на этот жест ушло не меньше пяти секунд, хотя, может, и больше — чувство времени у меня тоже притупилось).