Адепт не хуже прочих

Я беззвучно ругнулся и вновь открылся небесной силе, начал впитывать её, прогонять по телу и выплёскивать, а заодно пытался заглянуть в себя и уловить присутствие чего-то инородного. Пытался и не мог.

Да всё со мной в порядке, черти драные! Ещё б только не нога…

Завтрак нисколько не разочаровал, обед и вовсе превзошёл вчерашний ужин. Так помногу есть попросту не привык, и после необычайно сытной трапезы начало клонить в сон. Мне бы энергию в себя тянуть, пока травяной отвар благотворное влияние оказывает, а вместо этого зеваю и глаза разлепить не могу.

Я поглядел-поглядел на Первого, да и начал по его примеру разминаться, подпрыгивать, качать пресс, отжиматься и подтягиваться, ухватившись за прутья решётки — благо все эти гимнастические упражнения были прекрасно знакомы: отработал их, когда думал податься в акробаты. В итоге удалось разогнать кровь, перестал клевать носом.

Так дальше и пошло: ел, спал, развивал дух, укреплял тело. Наращивал приток энергии и увеличивал стабильность её поступления, заодно пытался разобраться с внутренним зрением. Упражнялся, упражнялся и упражнялся. Уделял этому всё свободное время, лишь бы только не думать о Рыжуле, Луке, Хвате и остальных. Раскрывался небесной силе и впитывал её до тех пор, пока не начинала идти кругом голова. Заявившийся седмицу спустя в казематы приютский врач оказался моими успехами всецело доволен.

— Поздравляю, юноша! Вы далеко не безнадёжны! — объявил он после того, как изучил меня через пластину алхимического стекла и окуляры странных очков. — Вот вам новое задание: не просто выталкивайте из себя энергию, а собирайте её у солнечного сплетения и уже лишь после этого равномерно распределяйте по телу. Лучезар, прибери линзы!

Ассистент врача принял у него очки, вынул разноцветные стёкла и вернул их в шкатулку, тогда-то и послышался знакомый скрип: нам доставили обед.

Паренёк посильнее натянул на лицо капюшон хламиды, подхватил саквояж и поспешил на выход, но только начал протискиваться мимо каталки, и черноволосый молодчик втихаря поставил ему подножку, а после ещё и бросил недовольно:

— Осторожней давай!

Посмеиваясь, Овод взял лужёный судочек и тотчас выронил раскалившуюся посудину, разлив суп.

— Ах ты… — зашипел он было на поквитавшегося с ним юнца, но вмиг заткнулся, стоило обернуться на шум врачу.

— Это что ещё такое? — угрожающе произнёс зеленоглазый франт, и мягкости в его голосе не осталось ни на грош.

— Делов-то — без первого остался… — пробурчал Овод, дуя на обожжённые пальцы.

— Не пойдёт! — отрезал врач. — Живо на кухню! Бегом!

Молодчик со всех ног метнулся прочь по коридору, а его конопатый товарищ раздал нам судочки и утянул каталку вслед за врачом.

— Всё даже интересней, чем я думал, — озадаченно пробормотал Первый, когда мы остались вдвоём. — Уж не знаю зачем, но тебе поручили сформировать зачаток главного меридиана.

— Это что? — поинтересовался я.

— Излив ядра, — не слишком-то и понятно пояснил Первый, а расспросить его помешал вернувшийся со второй порцией супа Овод. Протереть пол ему и в голову не пришло, сразу куда-то утопал.

Я занялся похлёбкой и озадаченно хмыкнул.

— Даже странно, что простой врач так гоняет слуг.

— В приютах не бывает простых врачей, — усмехнулся Первый. — Да и эти обалдуи не слуги, а воспитанники.

— В самом деле? — удивился я и в несколько глотков допил успевший остыть отвар. — А чего они ишачат тогда?

— Перестарки! — презрительно бросил в ответ сосед по каземату. — Застряли здесь и содержание отрабатывают.

После кружки травяного напитка меня бросило в жар, и заполонявшая всё кругом небесная сила стала ощущаться куда явственней обычного, не сказать — острее. Я открылся ей и начал впитывать всем телом, пытаться собрать в районе солнечного сплетения и только лишь после этого выталкивать вовне.

Впитывать и выталкивать получалось, собирать — нет. Просто даже до конца не представлял, как к этому подступиться. Разговор увял сам собой, но толком позаниматься я не успел: вновь послышался знакомый скрип, пришлось стряхивать оцепенение и вручать давешней парочке молодчиков пустые судочки. Но только лишь этим сегодня дело не ограничилось.

— Руки высунь! — потребовал Овод, а после поправил меня: — Да не так, дурень! В одну ячейку!

Он притащил с собой ручные кандалы, которые на моих запястьях и защёлкнул. И сразу — будто в ледник спустили. Согревающее присутствие небесной силы сгинуло в один миг, стало зябко.

— Зря, — сказал мой сосед и улёгся на шконку.

— Пасть захлопни! — угрожающе рыкнул Овод и принялся отпирать навесной замок. Снял его, распахнул решётку и скомандовал: — Выходи!

Я шагнул в коридор, озадаченно позвякивая короткой цепочкой кандалов. Металл неприятно холодил кожу, захотелось поскорее от этой пакости избавиться, но никаких защёлок на браслетах не обнаружилось, они казались цельными.

— Приберись тут! — потребовал молодчик, а когда его конопатый напарник протянул мне швабру, перехватил её и отставил к стене. — Нет! Пусть лижет! Давай, сожри всё с пола! Чтоб блестело!