Адептус Астартес: Омнибус. Том I (ЛП)

— Это первая волна! Держаться! — приказал Цедис.

Метрион потерял самообладание и бросился в толпу чудовищ, окатив их еще одной волной пламени, до того как отбросил огнемет и достал свои нож и пистолет. Цедис выругался и застрелил трех чудовищ, угрожавших его знаменосцу, но вскоре Метрион пропал из виду в море дергающихся конечностей.

Гермис и Эрдагон поспешили ему на помощь. В блеске молниевых когтей они прорубили путь сквозь толпу измененных врагов. Во рту Цедиса появился металлический привкус, когда Гвиниан направил в толпу копье психической энергии, проткнувшее нескольких полуженщин. Магистр бросился вперед, стреляя на ходу, Теале последовал его примеру.

Через мгновение он был посреди битвы, Гладиус Рубеум в его руке поднимался и опускался, энергетическое поле разрубало хитин как бумагу. Гибриды нападали справа и слева, но все погибли под ударами его клинка. Когти одного из них преодолели защиту магистра и оставили царапину на поножах. Из царапины полетели искры, чудовище задело какую-то важную систему. Поврежденная нога на мгновение заклинила, и Цедис пошатнулся.

Все это время он сражался с внутренней яростью. «Жажда» атаковала его разум, угрожая сбросить его душу в вечную оргию кровопролития. Он закричал, а битва превратилась в череду размытых лиц и мелькающих когтей.

Внезапно враги закончились. Некоторые из гибридов бежали, за ними гнался Гермис. Гвиниан кричал, чтобы он остановился, но воин не обращал на это внимания. Цедис отдышался. Гладиус Рубеум испил достаточно крови.

— Повелитель, — обратился Гвиниан, — что тебя беспокоит? Я чувствую смятение.

— Все в порядке, брат-эпистолярий, — ответил Цедис.

Его голос был хриплым. Он облизнул губы, которые еще не должны были так пересохнуть, не так скоро, после Ритуала Холоса. Его мучила жажда…

Теале наклонился к павшему Метриону и ввел в плоть космодесантника иглу из нартециума. Устройство зашипело, и в жилы Метраена поступила красная жидкость. Его броня была пробита в двух местах, из ран сочилась кровь, окрашивающая голый метал царапин обратно в красный.

— Будет жить, — коротко сказал Теале.

Цедис усилием воли оторвал от него взгляд. Голос самого Теале дрожал, когда он подзывал своих аколитов, чтобы унести тело. Сангвинарный мастер тоже сражался с самим собой.

— Идемте, — сказал он, — мы должны помочь Гермису.

Гвиниан остановился, и Цедис почувствовал давящее ощущение в затылке, когда библиарий направил свои психические чувства вдаль.

— Но, увы, не уверен, что мы сможем ему помочь. Он привлек множество врагов. Поторопимся, быть может, еще есть шанс его спасти.

Они бежали по коридору, осторожность покинула их с такой же быстротой, с какой кровь выплёскивается из опрокинутого кубка. Цедис чувствовал это, когда один из братьев поддавался «жажде», то за ним вскоре следовали другие. Только непоколебимая воля элиты Кровопийц останавливала их от того, чтобы броситься на спасение боевого брата, не думая о последствиях. Звуки битвы становились громче, как и рык и боевые клятвы Гермиса по воксу.

Они завернули за угол и оказались в широком внутреннем дворе. Солнце разделяло его на две части — одна сияла в дневном свете, а вторая была погружена в глубокую тень. У большой арки в дальнем конце были припаркованы два роскошных гражданских автомобиля. Бронелисты и скрытое вооружение сразу бросилось Цедису в глаза.

Брат Гермис сражался в центре площади против гибридов, которые уже почти не отличались от их чудовищного прародителя. Кровопийца стоял ровно там, где линия света разделяла двор. Один из его когтей был направлен вверх, на нем сражались отблески солнца и молнии силового поля.

Другой коготь был во тьме, направленный на брюхо гибрида, нависающего над ним. Битва ангела с напавшим на него дьяволом.

К Гермису рванулись еще несколько отвратительных чужаков с вытянутыми руками. Один из врагов был мертв у ног ветерана-космодесантника, еще один остался без руки, но все равно продолжал сражение. Шлем был сорван с головы Гермиса, из раны на его руке бежала кровь, а лицо было искажено наслаждением битвой.

Почти обезумевшему от жажды крови Цедису казалось, будто время вокруг ветерана остановилось, и его сражение, выполненное в контрастных темных и светлых тонах, было такой же драматичной скульптурой, как и статуи, украшавшие Санктум.

Это впечатление было разбито резким движением. Гермис пал, когти разорвали его броню, Теале закричал, загрохотали болтеры, разрывая плоть чужаков, забрызгав бледные камни их кровью. Эрдагон бросился в центр площади по дуге, чтобы не перекрывать линию огня, три генокрада устремились ему наперерез.

Цедис был почти в бреду, казалось, что его горло сухое как пески пустынь. Его тело в броне трясло от желания броситься прямиком на генокрадов, несмотря на осознание того, что болтер был более полезен. С каждой отдачей выстрела он представлял себе, как Гладиус Рубеум вгрызается в плоть врагов, и понял, что самообладание покидает его.

Гвиниан вытянул руку с раскрытой ладонью, вокруг неё начала формироваться потусторонняя энергия, но резко исчезла.