Адепты стужи

— Хорошо, что вы не работаете на британцев, Мечислав Генрихович… — криво усмехнулся Ковач

— Это уж точно…

— Еще вопрос. Почему с этим вы обратились ко мне?

— По одной простой причине — вздохнул старый разведчик — в одиночку это дело не сделаешь, мне нужны источники в Великобритании, внедренные в их разведку, чтобы проверить прохождение информации. Они у вас есть. А второе — я не могу никому доверять из числа тех, кто остался на своих постах после Бейрутского кризиса. И Цакае, своему старому начальнику, тоже доверять не могу по известным причинам. Если мои предположения верны и тот, кто предавал во время Бейрута предает и сейчас — значит, он сидит где то в самом руководстве спецслужб. Обратившись за помощью к кому-либо, помимо вас, я могу обратиться за помощью к тому, кого и ищу. А вы были назначены на свою должность, и, более того — ваша группа была организована после Бейрутского кризиса. Поэтому, быть этим самым кротом вы никак не можете.

— Хорошо. И что вы предлагаете?

— Впрямую этого крота никак не вытащить, если бы начнем стандартную контрразведывательную проверку, все кончится только тем, что он уйдет еще глубже под землю. Допустима только ловля на живца [Ловля на живца — один из приемов контрразведывательной работы, заключающийся вот в чем. Выделается круг подозреваемых, кроме того, для исполнения этого приема нужно точно знать, на какую разведку работает подозреваемый, и иметь там своего человека, чтобы проследить поступление информации на ту сторону. Далее каждому подозреваемому дают «живца» — какую то информацию, добиваясь при этом, чтобы знал он ее один и больше никто — и отслеживают — какая именно информация дойдет до той стороны. Иногда также дают каждому подозреваемому документы — в целом одинаковые — но каждый должен иметь мельчайшее отличие — например не там поставленную запятую. И на той стороне прослеживают — какая именно копия ушла налево. Можно также банально попытаться выследить, кто из подозреваемых после получения информации пойдет на контакт с куратором, чтобы ее передать — это если у вас нет своего человека в разведке противника. Но это сложнее, потому что сейчас передача информации — раньше на этом этапе было до 50 % провалов — не требует непосредственного контакта резидента и агента. Зашел в Интернет-кафе, да и скинул внешне безобидное письмо на какой-нибудь сервер — а то и по частям на разные. И — ищи — свищи] и то — очень осторожная. Мое дело — живец, может быть с вашей небольшой помощью и — наблюдение. Ваша задача — через свою агентуру в Лондоне проследить поступление информации. Рано или поздно — мы его накроем.

— Это…

— Бросьте. Я же не требую от вас сдать мне какую то информацию. Просто проверите прохождение…

— Дед! Я закончил!

Оба разведчика повернулись, посмотрели на пацана — винтовку он принес с собой, и длиной она была — две трети от его роста. Совершенно русское лицо, нагловатые серые глаза, белозубая улыбка.

— Молодец… — Котовский потрепал внука по шевелюре — иди к машине, я сейчас закончу…

— Связь? — Ковач уже согласился, и Котовскому стоило больших трудов сдержать улыбку

— Я сам вас найду. Только личные встречи, никаких телефонных звонков, никаких записей.

— Договорились.

— Ну вот и хорошо… — старый разведчик кряхтя поднялся, сложил трубу — я уж извините пойду… Внук…

Выждав несколько минут, со стрельбища уехал и Ковач. На въезде в город он остановился у придорожного трактира, прошел к телефонной будке, по памяти набрал номер…

— Это я. Кое-кто проявил интерес. Нам нужно встретиться…

— Когда?

— Как можно быстрее. Немедленно.

— Через час. Императорский яхт-клуб.

Картинки из прошлого. 12 июня 1994 года. Пограничная зона. Афгано-русская граница