Адепты стужи

Несмотря на моложавый вид, в прошлом году этот человек отметил свое пятидесятилетие. Работал он под прикрытием в англоязычных странах — Британия, САСШ, восемь лет прожил в Лондоне, где приобрел светский лоск и отточил до блеска свое знание английского. Английский он не просто знал — он умел имитировать с десяток акцентов, мог прикинуться и «кокни» и уроженцем Уэльса, и шотландцем и выходцем из Индии, родившимся там, но остающимся англичанином до мозга костей. Настоящее имя этого было Владимир Ковач, и по национальности он был на три четверти русским, а на оставшуюся — сербом — его дед бежал из Сербии от резни и так и остался в России. Сейчас он возглавлял подвизавшийся под крышей ГРУ ГШ "Комитет Ковача", занимающийся разведкой против Великобритании, используя агентуру, которую удалось завербовать во время Бейрутского кризиса, а также и новую. Комитет был небольшой — но весьма эффективной структурой, во многом его успехи в разведработе базировались на отсутствии бюрократии и том, что сам Ковач долго жил в Великобритании и знал ее как свои пять пальцев.

Сейчас Ковач достал с заднего сидения зонт — не складной, автоматический, как ныне модно — а солидный, едва ли не метровый зонт ручного раскрывания, с ручкой из дорогих пород дерева — настоящий зонт для настоящего джентльмена. Озабоченно посмотрел на небо — погода была совсем британская — все небо затянуто тучами, с утра поморосил дождь и перестал — но вот-вот снова пойдет, зонт нужен. А если не пойдет дождь — так как трость сойдет. С этой мыслью Ковач запер машину и направился к выходу со стоянки — гаревая дорожка вела к зданию администрации, к трибунам и к стрелковым полям, откуда не прекращался раскатистый треск выстрелов…

Слушая все это, Ковач поморщился. Как истый англоман он обожал охоту на птицу с классическим двуствольным ружьем — горизонталкой и показывал неплохие результаты в спортинге. Он даже пристрастился к такой, истинно британской забаве, как охота на кабана с револьвером крупного калибра. Ковач несколько раз устраивал такие охоты в России, приводя в ужас егерей в угодьях — русский то кабан покрепче британского будет, его не всякая винтовочная пуля возьмет, а клыки у доброго кабана — хуже ножа, пропорет до смерти. Нынешнее же повальное увлечение русских пулевой стрельбой, всецело поддерживаемое армией и Императорским стрелковым обществом, приводило его в уныние…

Ну что, скажите в этом такого? Ведь охота — это прежде всего общение, круг друзей — неспешно идешь с ними по полю и в промежутках между выстрелами ведешь светскую беседу. А потом егеря красиво выкладывают твою добычу на поле, и ты подсчитываешь ее, а самых красивых птиц отдаешь таксидермисту. Потом через неделю приходишь к нему в контору — и твой трофей ждет тебя на подставке из дорогих пород дерева с медной табличкой, указывающей кто и как добыл эту птицу. Не стыдно и в гостиной повестить. А тут? Лежишь на земле, целишься, ждешь подходящего ветра, тыкаешь клавишами в баллистический калькулятор или высчитываешь поправки в уме. И все — один, наедине сам с собой, в полной сосредоточенности. Разве это отдых — это тяжелая работа…

Так, поглощенный собственными мыслями, Ковач и не заметил, как дошел до сторожки смотрителя. Пожилой, с шикарными усами смотритель пересчитал высыпанные на прилавок серебряные монеты, звякнул кассовым аппаратом…

— Господин Котовский уже здесь?

— Приехали-с… Двадцать минут назад. Трубу изволите?

— Давайте.

Смотритель порылся под прилавком и выложил довольно длинную раскладную трубу, подобную тем, какими пользуются астрономы — любители

— Господин Котовский на тысячеметровом стрельбище, это налево и до конца, ваше благородие. Если желаете — ценные вещи можно положить в сейф, всего двадцать копеек.

— Нет, благодарю…

Стрельбище было одним из элитных — хорошо оборудованных, с трибунами для зрителей, с VIP ложами, с рестораном. На стрельбище было сто стрелковых мест, в том числе восемь — на самой сложной, тысячеметровой отметке. Тысяча метров — для этого и выдавали подзорные трубы, другим способом результаты стрельбы не разглядеть.

Вообще, стрелковый спорт в России активно развивался, и покровительствовал ему сам ЕИВ, хотя большим любителем пострелять он не был. Земли для строительства стрельбищ предоставлялись государством бесплатно, стрелять учили с гимназии. Бытовала поговорка — "стыдно быть русским и плохо стрелять". Помогало и министерство обороны — его стрельбища в опр6еделенные дни были открыты для всех желающих. Особое внимание уделялось «неолимпийским» видами — стрельбе из нарезного оружия на триста, семьсот и тысячу метров, а также "практической стрельбе".