Адгезийская комедия

− Ну надо же. Какой кошмар приснился, − пробормотала я для смелости.

Я налила в чайник воды и включила его. Села пить чай, переставив подушку. На всякий случай осмотрела и её. Я на диване раскидывала карты. Сейчас же я о них и не вспомнила. Я просто сидела, переваривая увиденное. Во сне пришёл Кирилл. К чему бы это? Хорошо ли, что он пришёл во сне? Я думала о Кирилле, пока пила чай, пока снова кипятила чайник, чтобы снова пить чай. Но вдруг вспомнила ощущение полного опустошения и беспомощности – как я лежала в этом огромном контейнере строительного мусора. Чёртова швабра. Не могли раньше предупредить соседи, что её нельзя выкидывать. Страшная швабра, мощная в ручке и с совсем короткой перемычкой. О Зине я боялась вспоминать, отгоняла от себя эту жуть. Вдруг, размешивая в чашке мёд, я вспомнила прошлое. Что-то щёлкнуло в мозгу, случается такое, и…

Я ехала в лагерь первый раз. Естественно в Анапу, естественно бесплатно, тогда пришли в бассейн путёвки именно на малышей, то есть на нас – восьмилеток. Мама вспоминала свой лагерь как что-то очень приятное и свободное. Она всё детство провела в лагерях в основном сидела в кружке мягкой игрушки. Я смотрела фотографии мамы в альбоме: худенькая девочка, её обнимает руководитель кружка, деревянные домики, весь лагерь деревянный. Я представляла такие домики на берегу моря, но оказалось всё по-другому. Корпуса каменные, столовая ужасная, но я в детстве не очень любила есть, только если овсяное печенье, так что я спокойно переносила голод, я и хлеб любила просто без всего, а в столовой хлеба было навалом − мягкого, бело-серого, с хрустящей корочкой.

Напоминание 2. Сёстры Лобановы и овсяное печенье

В комнате нас поселили впятером. Я сразу стала верховодить. А в соседней комнате были две девочки, как бы сказать помягче, ну их не уважали. Улыбина Наташа была полненькая и страшненькая, остриженная под горшок, ходила всё время в одних и тех же штанах, плавала неплохо, на уровне так, жиробасы в детстве часто плавучие, а потом все тонуть начинают. Тонуть – это не значит на дно идти. Просто наступает такой момент и у девочек и у пацанов, когда растёшь, оформляешься и перестаёшь чувствовать воду. Вода начинает дружить с плавучестью против тебя, этот момент надо просто пережить, переждать и всё будет снова почти как в детстве, ну у всех по-разному, кто-то, разочаровавшись, уходит. Я отвлеклась. Значит, Улыбина, её за человека не считали, ну так – жиробасная жаба, и ещё вторая девочка Аня, даже не помню её фамилии, что-то на «П». Они как-то сразу стали вместе в лагере, остальные их сторонились. Улыбина-то урод (ну конечно нет, но тогда я так считала), Аня же была симпатичная, смуглее меня, глаза такие карие живые, прям очень и очень симпатичная, и ещё волосы тёмно-русые вьются, длинные, она их в хвост носила, симпатичнее меня, у меня-то волосы прямые. К середине смены, когда я освоилась окончательно и со всеми сдружилась, девчонки из соседней комнаты стали к нам приходить, мы играли в какую-то игру, не игральные карты, кажется там были хоббиты, а может хрюки. То есть наша комната стала тусить с той комнатой. И вот как-то во время нашей игры припёрлись и Улыбина с Аней П. И девчонки из их комнаты им говорят: «Ушли отсюда! Вас не звали!» А я говорю: «Почему это вы решаете? Это наша комната, наша игра, проходите девчонки, Аня, Наташа, садитесь вот тут напротив». Помню Аня П так мне кивнула благодарно. Вы думаете, я такая защитница слабых? Нет и нет! Я всех слабых ненавижу. Просто две другие девочки из соседней комнаты, сёстры Люба Лобанова и Люда Лобанова, почему-то считали себя круче меня. Во всяком случае, мне так казалась. Они такие были красотки, закатывали томно глаза, когда вставали на тумбочку стартики поделать и только потом натягивали очки. Они были координированные и супер-обучаемые. Я с этими стартиками лет пять мучилась, пока стало получаться прилично. На старте надо выигрывать, иначе лидерство придётся отыгрывать по дистанции. Отыгрывать каждую десятую у соперника дико, ещё если не в волну, тяжело, и на финишный рывок может не хватить. Плавание этим опасно – силы могут покинуть вас в любой момент. Вроде плывёшь на скоростях и вдруг – руки не поднимаются, тело как вата, в волну не попадаешь. В плавании важно поймать волну. Если на дистанции кончились силы − это ужас, тихий ужас. На суше, в беге, например, ты если уж разогнался, то несёшься, пусть и задыхаешься, и ноги не бегут, забились, но борешься как-то, в плавании на морально-волевых не выплываешь – сбился ритм, сбилось дыхание, техника полетела, и всё − проигрыш прежде всего самому себе. Форма важна, кондиция. Я отвлеклась…

И вот эти Люба и Люда – они меня бесить стали ещё в Москве, но я хитрая, я с ними норм. А тут оказался подходящий момент. И я сказала их отстойным соседкам: «Садитесь девчонки, играйте!» Смотрю: все как-то недовольны, смотрят так на меня, а Улыбина с Аней П обрадовались искренне.