Адюльтер. История одной измены

Тишины! Хочется выпалить во всё горло, раз и навсегда урезонив в ней желание со мной говорить. Какой нормальный человек начинает работать в семь тридцать утра? Снующие без дела администраторы отелей, дожидающиеся конца ночной смены и подобные перфекционисты, ощущающие неимоверную важность своего дела. Готовые и сутки напролёт обсуждать мельчайшие детали.

– Мужика бы ей хорошего! – заходится разум. – В это время б ещё нежилась в постели, не мешая нормальным людям с утра урвать частичку уединения после пробежки. Хотя, ведь "нормальность" довольно абстрактное понятие и мало подходит к твоему описанию.

– Всё будет готово к трём. Осталось лишь уточнить пару вопросов… – вновь вторгаясь в личное пространство, произносит организатор, кротко скрестив на коленях худощавые руки. – Вы уверены с цветами? Может, всё же разбавим обилием белого?

– Мы уже обсуждали этот вопрос, – недовольно поднимая глаза, произношу абсолютно бесстрастно. – Я люблю фрезии и хочу видеть лишь их.

– Хорошо, – соглашается, поджимая губы в подобие улыбки. – А на счёт платья и прически… ещё есть время переиграть. Всё-таки такой шаг…

– Я не совершаю ничего из того, чего раньше не делала, – ехидно произношу, качая головой. Чем её не устраивает мой выбор? Даже мама в своей любви к совершенству не давила настолько выражено, позволяя остановиться на желаемом самой.

– Это же на всю жизнь, – роняет несмело.

– Очень на это надеюсь, – выношу вполне дружелюбно. – Поэтому не хочу ничего лишнего. Постарайтесь меня понять и давайте закроем тему. Это мой день и я вполне довольна всем ранее оговоренным с вами.

– Я пойду, – поднимаясь, бросает, точно ученица, отпрашиваясь с урока. Оборачивается, замерев в метре от меня, тихо произнося:

– Вам несказанно повезло. Я редко встречаю подобное обращение, хотя и повидала немало пар… Он вас так ограждает, укрывая заботой, точно куполом. Вся наша двухдневная подготовка ничто в сравнении с тем, что уготовил этот мужчина… Правда, я до сих пор теряюсь в догадках зачем ему надо было именно так всё организовывать.

– Лина, постойте, – окликаю развернувшуюся в сторону комплекса девушку. Останавливается с улыбкой, ожидая вопроса.

– Что вы имеете ввиду? Сергей всё время был занят дочерью, пока мы с вами, – запинаюсь, кривясь, произнося, – работали.

– Это не мешало ему воплотить в жизнь одну непростую для нас задумку, – улыбается, поясняя заговорщическим выражением лица, что большего от неё мне не узнать. – Наверное, этот момент станет чем-то важным для Вас обоих.

– Возможно, – бросаю отрывисто. Ещё бы знать, что именно от меня скрывают, и придётся ли сюрприз мне по вкусу?

– А девочка нужна была лишь для того, чтобы отвлечь внимание от его дел, производимых под твоим носом, – глумится разум. – Ты-то и не заметила, что подготовкой занята не одна.

Звучно выдыхаю, поднимаясь с песка. Удовлетворение от пробежки как рукой сняло, оставив после себя излишнюю озабоченность. К чему эти сложности? Я бы и так, без лишних лиц и декораций сказала ему "да". За истекшие две недели столько всего изменилось… или же стало на круги своя? Выхожу на асфальтированную дорожку, собираясь повторить ещё один круг. Бег единственное средство, избавляющее от назойливых мыслей. Настраивающее на иной лад. Позволяющее думать в ином направлении. Воспринимать суть вещей более правильно. Включаю лёгкую музыку, ограждающую от внешнего мира. Тихо улыбаюсь, прикрывая глаза, вспоминая мамин недоумённый и, в то же время одобряющий взгляд в тот момент, когда мы вместе, после полудня, пересекли порог родительской квартиры…

– Я ж тебе говорил, что она под присмотром, подтрунивая, появившись из кухни, произносит отец. А ты заладила со своим беспокойством!

Не делая больших пауз, протягивает вперед руку, довольно произнося, —Привет, Серёж, – улыбается шире, окидывая веселым меня взглядом, – Лизка, ты словно золушка! Уходила вечером в платье, а заявилась с бала растрепанной, да в пижаме. Морщусь в ответ, желая сдерзить или, по-детски показать ему на это язык, слыша поддразнивающее:

– Но если он тебя и такую заберёт, – я против не буду!

– Достала?– раздаётся из-за моей спины, сопровождая весёлый голос тихим смешком.

– Да не то слово, – ухмыляясь, произносит отец. – Как ты только с ней живёшь? С маленькой в разы было проще.

– Ну-ка прекратили этот балаган, – строгим голосом, сопровождая фразу притушенной полуулыбкой, вступает мама. – Ты останешься?– сканирует взглядом, словно лазерным лучом, повыше моего плеча. Смягчает голос, лукаво продолжая:– Или только завёз?

– Заберу своё и поеду, – парирует с долей иронии в ответ.

– А разве в моём доме есть твои вещи?– прищурив глаза, прослеживает реакцию оппонента.

Не сдерживая улыбки, грозящей перерасти в нервный смех, стою, наблюдая за этой парочкой, ожидая, какая из противоборствующих сторон падёт первой.

– Вещи можно купить. Заменить. Пожертвовать ими, – становится в миг серьёзным, стирая с лица былое веселье. Продолжая уверенно и спокойно:– С моими девчонками не пройдёт ни один из озвученных вариантов. Поэтому я вновь прошу у Вас руки вашей дочери.