Адюльтер на трупе (СИ)

Удивительное дело, но, наверное, во мне всё же есть жилка бизнес-леди, поскольку мой ресторан с ходу начал набирать обороты.

Если всё будет так и дальше, то я довольно скоро верну Диме затраченные деньги, даже с процентами, а то мне неприятно от того, что я ему что-то должна.

А он достаёт меня с маниакальным упорством. Названивает, умоляет вернуться, потом плавно переходит к ругани, угрозам, а я не дождусь, когда мы с Максимом, наконец, узаконим отношения.

Мне так не терпится стать его женой.

Мой дом, слава Богу, уже не нужен милиции, и я согнала рабочих, которые начали отстраивать его заново. Надеюсь, что

к марту месяцу мы с Максом переселимся в него.

Сегодня утром меня разбудил телефонный звонок, и женский голос отрывисто воскликнул:

- Миленич Эвива Леонидовна?

- Да, это я, - согласилась я.

- Приезжайте на кладбище, к могиле Артема Селиванова, - сказал голос, и отключился, а я схватила из шкафа свою любимую, белую шубку, села в машину и рванула на кладбище.

Сейчас здесь было несколько по-иному, всё заметено снегом.

Я не сразу нашла могилу Артема, и его родителей, мела метель, и было не слишком удобно пробираться.

- Здравствуйте, - возле могилы стояла незнакомая мне

женщина, - меня зовут Майя Матвеевна, я соседка Маргариты Александровны, - она перевела взгляд на памятник, я тоже, и сердце моё сжалось.

С фотографии на памятнике на меня смотрело лицо Маргариты Александровны. Она умерла!

- Она просила передать вам это, - Майя Матвеевна вынула из сумки конверт, а из корзинки огромного, чёрного кота, пушистого до невозможности, с оранжевыми глазами, и длинными, белыми усами, а уж его хвост, размером с веер танцовщицы фламенко чего стоил.

- Это Кляксич, – сказала Майя Матвеевна, - ты вроде бы обещала его взять.

- Обещала, - кивнула я, не сводя восхищённого взора с пушистой громады, и взяла его на руки.

Котище положил пушистую мордочку мне на плечо, и упоённо замурзился. Ах, как я люблю кошек, а уж как хорош этот, ни в сказке сказать.

Я ещё постояла около могилы, а потом медленно пошла к машине, села в неё, и, включив печку, разорвала пакет.

Если ты читаешь это письмо, Вика, значит, я умерла.

Даже умирая, я не могу оставить тебя в таком состоянии, и, я тебя прошу, не переживай из-за Артема, ничего уже не вернёшь.

В жизни всякое бывает, и плохое, и хорошее, но нужно жить дальше, как я тебе тогда сказала, живые должны жить дальше, а мёртвые – лежать в могиле.

Ты чудесная девушка, но однажды ты смирилась с потерей

Артема, так смирись и теперь. Я знаю, правда не всегда доставляет радость, но я придерживаюсь мнения, что лучше сладкая ложь, нежели горькая правда.

Может, меня осудят, скажут, что это неправильно, но ведь ты просто жила, и не переживала из-за Артема все эти годы, а, как узнала, что твой муж довёл его до самоубийства, плакала на его могиле.

Я видела такую невыносимую боль в твоих глазах, а её,

наверное, раньше не было, пока ты ничего не знала.

И ещё, я долго думала, открыть ли тебе этот секрет, но всё-таки решила, что тебе лучше это знать.

Так вот, Артем не покончил жизнь самоубийством, его убили.

Не бойся, это сделал не твой бывший муж, я точно знаю, это сделал другой человек. Я даже знаю, за что, но не скажу, да и ты не поверишь.