Адъютант его превосходительства

— Я обращался, даже дважды… Он обещал распорядиться… И все некогда, все забывает. Вот и сегодня обещал, — сбивчиво, но не отступая от своего плана, ответил Юра.

В канцелярию вошёл пожилой фельдфебель, совсем по-домашнему приложился пальцами к козырьку:

— Вызывали?

— Пойдёте вот… с юнкером, — сказал Дудицкий. — Покажете пленных, последнюю партию.

Они вышли на грязный, мощённый булыжником двор. Группами, прямо на камнях, здесь сидели пленные.

— Посмотрите так или построить? — недовольно спросил фельдфебель, поправляя сползший с живота ремень.

— Так посмотрим, — ответил Юра.

Они подошли к большой группе пленных. Семена Алексеевича среди них не было.

Фельдфебель поскрёб затылок.

— Другие здесь уже давнехонько, почитай, дней с десяток, не может он с ними пребывать, — показал он на другие группы, потом, немного подумав, добавил: — А может, его отфильтровали в сараи?.. Оттеда его, конечно, не выпустят, ну а посмотреть — посмотрим…

Они пошли к зияющим трещинами большим каменным сараям. Сараи были приземистыми и низкими. Когда-то в них держали каустик, мыло и различное сырьё для его изготовления. И сейчас ещё застойный воздух хранил здесь горьковатый, неприятный запах.

Дверей не было. Вместо них — железные решётки с толстыми прутьями, возле которых стояли измождённые люди. Иные сидели в глубине сараев, в полумраке. Найти здесь Семена Алексеевича было почти невозможно. И все-таки Юре повезло. В одном из сараев, неподалёку от решётки, он увидел группу пленных, среди которых был и Семён Алексеевич.

Юра храбро шагнул к решётке и торопливо заговорил:

— Здравствуйте, Семён Алекс… дядя Семён… вот я вас и нашёл.

Семён Алексеевич поначалу сделал вид, что это касается вовсе не его. Но взгляд Юры был направлен к нему, и все пленные тоже повернули головы в сторону Семена Алексеевича.

— Вы помните меня, дядя Семён?.. Вы у нас ещё садовником в имении служили. У папы моего полковника Львова Михаила Аристарховича!

— Погодь, погодь! — слегка отстранил Юру фельдфебель. — С энтими, што здеся, говорить не положено. Доложим начальству, тогда видно будет. — И затем он спросил у Семена Алексеевича: — Фамилие твоё как?

Семён Алексеевич, прищурив глаза, какое-то время пристально, изучающе смотрел на Юру, пытался расшифровать происшедшее. Ещё там, во время случайной встречи на улице, он понял, что мальчик его узнал, и почти не сомневался — он попытается его как-то выручить. И вот, словно спасательный круг, Юра бросил ему сейчас в руки эту наивную легенду о садовнике. Воспользоваться ею или нет?.. Вряд ли его отпустят отсюда вот так сразу, без допроса. Но какие подробности он ещё приведёт, кроме тех, что успел ему сообщить Юра? Ложь всплывёт сразу, и мальчик окажется под подозрением контрразведки. Остальное предугадать нетрудно: контрразведчики сумеют допросить мальчика так, что он расскажет им всю правду.

И ещё одна, такая же безрадостная, мысль пронеслась следом. Кольцов, с которым тогда стоял Юра, его, к сожалению, не заметил. И едва ли Юра поделится с Кольцовым своей тайной. «Безнадёжное дело, — обречённо подвёл итог своим размышлениям Красильников, — никаким боком не приладишь его для спасения…»

Словно отталкивая от себя спасательный круг, Семён Алексеевич решительно сказал фельдфебелю:

— Заберите пацана. Я его первый раз вижу.

— Как так в первый раз видишь? — изумился фельдфебель.

— А вот так, обознался он. Сапожник я, а не садовник, — усмехнулся Семён Алексеевич, но встал, подошёл к решётке.

— Семён Алексеевич! Ну как же… — с отчаянием проговорил Юра.

Но Семён Алексеевич оборвал его:

— Сказал, не знаю я тебя — и не знаю! Что ещё надо?

Фельдфебель сплюнул.

— Ты фамилию свою скажи.

Семён Алексеевич опять прищурился. Дерзкий огонёк вспыхнул в его глазах. «Попытаться, что ли? Рискнуть? А вдруг?..»

— Нету у меня фамилии. И имени нету!

— Как это нету? Ты пошто мудришь?.. — уставился на него фельдфебель. Но Семён Алексеевич больше не слушал фельдфебеля, пристально глядя в глаза Юре, он сказал:

— Человек без имени я. Понимаешь? — и затем внушительно повторил снова: — Человек без имени. — И отошёл в глубь сарая.

Юра и фельдфебель вернулись в канцелярию. Там вместе с Дудицким сидел коренастый, с насторожёнными жёлтыми глазами, капитан. Юра его несколько раз видел в штабе и знал, что капитан Осипов один из ближайших помощников Щукина.

— Кого вы здесь ищете, Львов? — спросил Осипов.

Взгляд Осипова обволакивал Юру как паутиной. И он растерянно начал объяснять:

— В колонне военнопленных я видел… мне показалось, что…

— Историю с вашим садовником я слышал. Нашли его? — резко спросил Осипов.

— Нет…

— Ваше благородие, — вмешался фельдфебель, — молодой барин вроде бы и признал одного в третьем сарае, но тот отказался.

— Кто это?

— Фамилию он не сообщает… Невысокий такой… раненый…

Осипов круто повернулся к фельдфебелю:

— На спине рана?

— Так точно, ваше благородие.

— Странно. — Осипов задумчиво посмотрел на Юру. — Так вы, Львов, признали в нем своего бывшего садовника, а он отказался?

— Я, наверно, обознался, — тихо ответил Юра.