Адъютант его превосходительства

Над головой у Юры в небесной вышине мерцали большие зыбкие звезды, а ещё дальше, там, в глубине жёлтого неба, как жёлтый речной песок, явственно проступала звёздная даль. Такими яркими звезды видятся только в лесу или в горах, где воздух чист и прозрачен. Юра смотрел на звезды и невольно прислушивался к ночной жизни артиллерийского дивизиона. Вот неподалёку от него гулко стуча сапогами, на ходу перебрасываясь словами и переругиваясь, пробежали артиллеристы. Сквозь густую вязкость, дрёмы Юра расслышал, как командир, тот, что недавно так хмуро расспрашивал его, сказал бойцам:

— Хочу объявить — вам задачу батареи… На рассвете противник по всей вероятности начнёт движение к селу Иванополье. Двигаться будет по этой дороге…

Потом Юра, все больше погружаясь в сон, думал о том, что ему нужно будет во что бы то ни стало добираться, как велела мама, в Киев, к дяде, что красные отступают и, наверное, скоро оставят этот город и что папа обязательно приедет в Киев и разыщет его. А может быть, даже возьмёт его с собой на войну. Ведь он не кто-нибудь, а полковник, и ему, конечно, это не составит труда. И они будут вместе воевать и вместе разобьют красных, и его, Юру, наградят каким-нибудь орденом, и все будут говорить о том, какой он смелый.

На цыпочках к изголовью Юры подошёл Красилльников, озабоченно спросил:

— Спишь?

Юра не отозвался. Ему не хотелось сейчас ни с кем разговаривать.

— Жаль… Хотел тебя чаем побаловать… — тихо, скорее самому себе, сказал моряк и, поправив на Юре шинель, бесшумно исчез в темноте.

Ещё какое-то время Юра думал о папе, о войне, об этом странном человеке в бушлате и незаметно для себя заснул.

…Проснулся Юра от грохота.

Все вокруг было в грязно-жёлтом дыму. И в нем, как призраки, метались изломанные человеческие фигуры. Кто-то склонился к самому Юриному уху и закричал:

— Вставай, сынок!.. Ох, мать их, продали нас!..

Это был командир дивизиона. Он дёрнул ошарашенного Юру за руку, потащил за собой.

Дрогнула земля. Воздух стал нестерпимо твёрдым. Сноп огня взметнулся там, где только что спал Юра.

И снова нарастающий вой снаряда. Взрывной волной Юру швырнуло на землю…

Раскрыв глаза, Юра отыскал взглядом командира дивизиона. И тотчас увидел его, лежащего шагах в двух, с лицом залитым кровью. Командир несколько раз произнёс:

— Беги, сынок… Беги! — и затих.

Юра боязливо ещё раз взглянул в его сторону. Глаза командира были широко раскрыты и незряче смотрели в небо. В углах губ пузырилась кровь. Юре стало так страшно, что отнялись руки и ноги — ни никак не мог сдвинуться с места. Потом откуда-то вынырнул запыхавшийся Красильников, несколько мгновений он, склонившись, стоял — над командиром, словно размышляя, что же предпринять, затем поднял Юру и, весь во власти бессильного гнева, хрипло, но решительно сказал:

— Пошли.

Они спустились в неглубокий овраг, торопливо двинулись по его дну.

Шагая рядом, моряк сумрачно поглядывая на Юру, потом сказал:

— Ну прямо тебе расстрел, — и через несколько шагов добавил: — Вот что может сделать один предатель. — И вдруг резко остановился, придержал рукой Юру: — Послушай, а ну-ка скажи мне толком, кто ты есть?

Юра растерянно молчал.

— Ну! — с нарастающей подозрительностью сказал моряк. — Тебя кто сюда прислал?

— Никто меня не посылал… — Юра смотрел прямо в его, внезапно ставшие недоверчивыми глаза и угрюмо добавил: — Я же говорил — ехал с мамой в Киев.

— Ну да, к дяде. Это я уже слыхал. А ты правду выкладывай. Всю как есть! Все равно ведь узнаем! — торопливо, словно пытаясь уверить себя в своём подозрении, бормотал моряк.

— Я и так правду!.. Я же вам правду!.. — так же торопливо и обиженно старался его уверить мальчик.

Но тут моряк, к чему-то насторожённо прислушиваясь, схватил Юру за руку. Послышался конский топот, громыханье. Моряк потянул Юру вниз, на землю, прошептал:

— Не шевелись! Может, беляки. — А сам осторожно поднял голову, осмотрелся. Потом вдруг вскочил, замахал руками: — Э-гей, товарищи, погодите!

Теперь и Юра безбоязненно поднял голову и увидел несколько телег с ранеными красноармейцами, которые ехали, свесив ноги на землю, словно с сенокоса.

Семён Алексеевич объяснил что-то одному из бойцов, указывая глазами на Юру, затем усадил его в телегу, а сам пошёл рядом. Они ехали долго и только к полудню подъехали к окраине городка. На узкой кривой улочке Семён Алексеевич помог Юре спрыгнуть с телеги, и они пошли к кирпичному дому, около которого стоял часовой.

— Товарищ Фролов здесь? — спросил Красильников часового.

— Со вчерашнего дня не уходил, — ответил часовой.

Моряк повёл Юру на второй этаж и оставил в пустоватом коридоре с отбитой штукатуркой. Сам скрылся за дверью, но почти сразу вернулся, позвал:

— Идём.

В большой комнате, куда следом за моряком вошёл Юра, лицом к двери за пишущей машинкой сидела молодая женщина.