Адъютант генерала Май-Маевского

— Чего большевикам нужно? Захватили почти всю Рос­сию и лезут еще в Крым. Хоть бы тут оставили нас в покое!

Недоверие к такому командованию было всеобщее и не только среди населения и солдат: англичане самолично раздавали обмундирование 9-й кавалерийской дивизии, во избежание спекуляции и произвола.

Среди кавалеристов росло недовольство. Они услыхали, что в Феодосии готовится большевистское восстание, и возлагали на него большие надежды, но восстание не со­стоялось.

Три красноармейца: сидельник Тимофей Надолинский, бежавший из джанкойской тюрьмы, слесаре Игнатов и столяр Федоров, разагитировали 80 пленных красноармей­цев и захватили городской арсенал. Перегруженный пуле­метами, винтовками и патронами, маленький отряд двинулся в район Кизильташского монастыря. Здесь повстанцы свя­зались с феодосийской организацией: тт. Николаем Краснобаевым, Алешей Цвалевым, Москатовым и Ганай. После многих злоключений, наиболее слабые отстали от отряда и сдались на милость наступавших белогвардейцев. По распоряжению полковника Грещенко, все «раская­вшиеся» были расстреляны на глазах населения.

Этот расстрел отрезвляюще подействовал на отряд: самые малодушные подтянулись, поняв, что возврата нет. Изувеченный белыми труп партизана Ромашко, найденный в лесу, его лицо, искаженное нечеловеческими муками, произвели сильное впечатление. Это немало способство­вало сплочению отряда в боевую единицу.

В десяти верстах от Судака краснозеленые устроили засаду и захватили белый отряд. То ехал граф Капнист, отправлявшийся за границу для переговоров о дальнейшем снабжении армии. Краснозеленые расстреляли всех захва­ченных, в том числе двух сотрудников Освага.

С прибытием Мокроусова партизаны охотно ему под­чинились; отряд получил наименование 2-го Карасубазарского полка и встал под команду т. Бородина, а впоследствии—Шулькевича. В районе Шах-Мурза Карасубазарский полк принял бой со 2-м конным полком белых. Красно-зеленые захватили много оружия, восемь лошадей, обмун­дирование и пленных. Часть пленных влили в полк.

Спустя некоторое время, полк, по заданию командую­щего, взял без выстрела кордон Якорной Бухты, в четырех верстах от Феодосии, и взорвал акмелесскую водокачку, но при наступлении на шубашскую водокачку парти­зан постигла неудача. Белые заставили отойти красно-зеленых; один партизан была захвачен в плен и расстрелян.

ОТЦЫ-ПУСТЫННИКИ

Как-то в Кизильташский монастырь пришел за продук­тами комрот т. Надолинский с десятью партизанами. В соборе шло служение, и монахи предложили партизанам самим поймать пару быков. Партизаны принялись за дело. А монахи бросили службу и сменили кресты на винтовки. Предательский ружейный огонь залпами заставил партизанов бросить быков и рассыпаться в цепь. После пере­стрелки партизаны, не солоно хлебавши, вернулись в лагерь. Против святых отцов озлобился весь полк. Сильно под­мывало осадить и взять монастырь по всем правилам воен­ного искусства. Но специальное совещание полка разъяснило партизанам, что надо считаться с религиозным настрое­нием крестьянства и разгромом монастыря не давать в руки Врангеля опасного оружия против самих себя. Монахи избегли наказания.

Здесь к месту упомянуть об епископе Вениамине. При Врангеле он пользовался большой популярностью среди духовенства и офицерства. В период полного разгула контр-разведки и неудавшейся попытки Врангеля расширить пределы своей территории епископ Вениамин проповедывал «братство и любовь к ближнему»:

— Потоки невинной крови текут по Руси! Их надо остано­вить. Люди гибнут в нищете. Сколько калек, вдов и сирот!

Покуда епископ объяснялся в пламенной любви к нищете, крымская контр-разведка чинила суд и расправу над про­летариатом и его друзьями. Жены некоторых захвачен­ных контр-разведкой были так наивны, что искали у Ве­ниамина заступничества. И епископ обещал помощь, при условии ... полной откровенной исповеди всех дел и помыш­лений своих и мужниных. Многие женщины, в религиозном порыве, открывали ему все тайны. Они уходили домой умиленными, обнадеженными; каково же было их отчая­ние, когда иногда выяснялось, что «тайное стало явным» и любимого ждет не заключение, как предполагалось до исповеди, а расстрел. Случалось, что некоторые женщины возбуждали в Вениамине «земные» желания. Епископ очень «ухаживал» за женой т. Левченко, но даже эта темная женщина не поддалась «святости» епископа. Тогда он раздраженно отказался хлопотать за мужа.

— Чего тебе жалеть мужа? Сама еще молода. Скоро выйдешь замуж!