Адъютант и его Превосходительство

Я как мог пытался завлечь Его Превосходительство в море: изображал кита, дельфина, тонущего пирата и крокодила. Полковнику нравилось, но в воду он идти не хотел. Другим детям тоже нравилось, особенно тонущий пират. Кит, дельфин и крокодил потихоньку сошли на нет и пирата я изобразил на бис полтора десятка раз ощущая себя мультяшным львом Бонифацием среди негритянских детей. Выступление пришлось прервать, не смотря на то что Алексей Юрьевич был очень доволен и горд , ведь не у каждого полковника есть такие талантливые подчинённые. Шоу прервалось из-за одного мальчика, который где то отыскал медузу и принёс её на всеобщее обозрение.

Захотелось дать «леща» этому мальчику. Я никогда не любил детишек как Корней Иванович Чуковский, особенно чужих. Внутри меня ожил Бармалей, хотя снаружи я продолжал быть Бонифацием.

Алексей стоял на берегу и взгляд его говорил о том, что он предвидел встречу с медузой. Заманить его в море стало практически невозможно. Трагикомедия с тонущим пиратом была тут же всеми забыта – все переключились на медузу. Дети стояли по пояс в воде. Любознательный мальчик, наверное юннат и будущий Дроздов перекладывал дохлую медузу из руки в руку, окунал её в воду, демонстрировал окружающим и вообще наслаждался жизнью и дышал полной грудью. Полковник с серьёзным видом наблюдал за этим с берега.

– Есть такая медуза – морская оса называется…, – начал Алексей Юрьевич.

– Знаю, – ответил юннат. – Это она! Вот тут у неё жало,– и он ткнул пальцем в бесформенное желе.

– Нет у неё жала! – сердито заявил Полковник.

– Знаю.– важно ответил мальчик.

– У неё стрекательные клетки!– продолжал Алесей.

– Знаю. – опять ответил юннат.

– Она самая ядовитая на свете,– нахмурил брови Полковник, – от неё сразу умрёшь !

И хотя мальчик-юннат принадлежал к породе людей которые всё знают, этот факт он явно упустил.

Он поспешно бросил медузу в воду и стал отряхивать руки. Вокруг дохлого тельца образовался довольно широкий круг детишек. Медуза торжественно покачивалась на волнах, дети молча смотрели на ядовитую тварь.

– Может это не она? – робко спросила одна девочка.

– Если у неё есть длинные щупальца и двадцать четыре глаза, то это морская оса,– авторитетно заявил Полковник. Он в этот момент походил на профессора , который стоя на берегу втолковывает своим стоящим по пояс в воде студентам отличия кишечнополостных.

– Это не она, точно, – поспешил всех успокоить я.

Самоуверенный юннат перестал трясти руками.

Сомневающаяся девочка спросила:

– Точно ?

– Я у ней даже двух глаз не нахожу, а щупалец тем более, – поспешил я поддержать девочку.

Полковник прошёлся взад-вперёд по берегу, многозначительно поглядывая на детей в воде, но мальчик-юннат всё ни умирал.

Как бы от нечего делать Алексей стал кидать гальку в море. Совершенно случайно галька падала в воду рядом с медузой, всё ближе и ближе. Медуза не реагировала, да и не могла, т.к. жизнь её закончилась ещё до встречи с юным последователем Николая Дроздова.

Люди вокруг смеялись, плавали, ныряли , плескались друг в друга водой и наслаждались жизнью. Ужаленных среди них не наблюдалось.

После долгих уговоров Полковник вошёл в морскую пучину, не очень далеко, а так, что бы можно было отойти на заранее приготовленные позиции.

Его Превосходительству очень нравится когда его высоко подбрасывают и он падает в воду – воздушная стихия сменяется водной. Тут уж я старался изо всех сил и Полковник был очень доволен. Наконец то можно было вдоволь насладится недолгим полётом, морской водой и волнами.

Однако откуда то опять явился мальчик-юннат. Вполне себе живой и мало того держащий в руках черноморского баклана. Баклан был ненормально спокойным. Птица не проявляла беспокойства или агрессии и даже спокойно плавала рядом, когда мальчик отпускал её. Явно что то было не так.

– Где ты взял его ? ,– спросил я.

– Там, – кивнул юннат в сторону Анапы.

Наверное звери и птицы приходили умирать к этому мальчику.

Собралось очень много детей желающих посмотреть , погладить и потискать баклана. Даже «тонущий пират» не собирал такие аншлаги. Полковник тоже кинулся к птичке. Я мягко но настойчиво стал объяснять Полковнику и присутствующим его сверстникам, что птичка скорее всего чем то больна, а мы и не знаем чем. Дети не реагировали и по очереди передавали баклана друг другу. Толпа ликовала. Потом мальчик-юннат забрал баклана себе и крепко обнял добычу. Мой голос тонул в шуме моря и детских голосов. Пришлось чуть возвысить голос , добавить баску и произнести пламенную речь о заразных болезнях.

На детей мой спитч не произвёл ни какого эффекта – Бонифация ни кто не слушал. Единственный кто поддакивал мне при перечислении всякой заразы, так это мальчик-юннат. Он говорил: «да» или «я знаю», но птицу из рук не выпускал. Полковник среди прочих детей был в авангарде и пытался вырвать из рук «юнната» несчастного баклана, что бы тискать его самому. Баклан спокойно ждал, когда его задушат в объятьях. Шестнадцать рук тянулись птице.