Адъютант императрицы

Сейчас же после переклички Мирович поднялся в свою комнату, сел у окна и стал смотреть на дорогу к Петербургу. Густой туман, подымаешься от реки, окутывал все кругом, была видна только ближайшая часть дороги. Он все еще надеялся, что Ушаков придет. Порою ему казалось, что какая-то тень приближалась к воротам, но всякий раз оказывалось, что это был только обман зрения от полосы все более и более сгущавшегося тумана. Мирович никак не мог объяснить себе это отсутствие приятеля, который знал, что именно этот вечер является решающим моментом, и которого еще не было.

В то время как Василий Яковлевич, полный тревожных, противоречивых догадок, сидел у своего окна, офицеры, посвященные в заговор, один за другим входили к нему в комнату; все были налицо и выражали свое удивление и опасение, не находя там Ушакова. Некоторые боялись, что придется все предприятие отложить, так как могло ведь случиться, что заговор оказался раскрытым и Ушаков был арестован в Петербурге. Другие находили вполне возможным объяснить его отсутствие просто службой, задержавшей его в столице; наконец, он мог получить новый приказ и не решался уведомить их об этом: во всяком случае, его найдут в артиллерийских казармах и нет ни малейшей необходимости из-за такого обстоятельства откладывать выполнение плана, для которого все складывалось вполне благоприятно.

Во время этого разговора, который заговорщиками велся шепотом, Мирович сидел задумавшись. Наконец, он встал и посмотрел на своих товарищей решительным взглядом, выражавшим мужество и непреклонную волю.

– Нет, – сказал он, – невозможно откладывать дело! Если мы не исполним его сегодня, мы можем навсегда лишиться возможности привести его в исполнение. Я уже отдал нашим солдатам приказание на сегодняшний вечер и отсрочка может в сильнейшей степени поколебать их доверие; возможно, что мы никогда больше не встретим их готовности исполнить наши приказания; каждый шаг назад может оказаться роковым для такого предприятия, как наше, и если мы сегодня не приведем его в исполнение, то дело и все блестящие надежды, связанный с ним, могут кануть в вечность!

– Он прав! – воскликнули некоторые.

– Но если Ушаков арестован, если возникло подозрение? – нерешительно заметили другие.

– Нет никакого основания так думать, – сказал Мирович. – Вполне естественно, что дела службы задержали его, а он слишком осторожен, чтобы пытаться послать сюда кого-нибудь с извещением: ведь посланный должен был бы пройти через все посты. Ушаков знает меня хорошо и уверен, что ничего не может удержать меня от исполнения своего решения. Мы найдем его у Шевардева, и, может быть, еще к лучшему, что он там, так как благодаря этому все там будет в порядке и наготове. Наконец, если бы возникло подозрение, если бы Ушаков был арестован, – продолжал он, – то мы должны были бы тем скорее действовать, потому что тогда малейшее промедление означало бы полную гибель. Разве вы не помните, что заговор, приведший к низвержению с трона Петра Федоровича, был раскрыт, что майора Пассека задержали и что именно поэтому Орлов действовал поспешнее, чем предполагалось, и добился, таким образом, успеха? Будем руководствоваться примером врага, которого мы должны победить, и только решительные действия и быстрая победа могли бы нас спасти.

После этих слов всякое сомнение и опасения у заговорщиков исчезли; мужество и вера в успех воодушевляли одних; страх неминуемой гибели, к которой влекло дальнейшее бездеятельное ожидание, склонял других, и все были согласны, что нельзя упустить назначенный момент.

Офицеры подождали еще некоторое время, пока наступила полнейшая темнота и на дворе и в коридорах раздались звуки зори, сзывавшей солдат на ночлег.

Слышны были шаги и голоса солдат, прощавшихся друг с другом. Те из них, которые знали о заговоре, направлялись через выход, охраняемый своими, во двор, откуда был доступ к каземату Иоанна Антоновича.

Мирович со своими товарищами быстро спустился вниз, по лестнице; они уставили в ряды солдат, которые собрались под командой сержанта Пискова, и Мирович еще раз сказал им вполголоса небольшую речь, в которой увещевал их с непоколебимым мужеством привести в исполнение приказ правительствующего сената; в заключение он обещал им блестящее вознаграждение от имени настоящего императора, которого они должны освободить и возвести на трон.

Солдаты ответили на это глухим возгласом в честь Иоанна Антоновича, со штыками наперевес их ряды двинулись в темный сводчатый проход, ведущий к государственной тюрьме.

Посредине этого прохода находилась стража из десяти человек, которых нельзя было заменить участниками заговора.

Часовой, стоявший под ружьем, окликнул приближающихся, шаги которых громко звучали под сводами.

– Мы идем от имени и по приказу правительствующего сената, – выступая вперед, ответил Мирович. – Посторонись, братец! Дай нам пройти! Как видишь, мы идем по делам службы!