Адъютор

Самое глупое было бы попытаться сейчас сбежать. Потому что запущенная в спину дубина нагнала бы меня всего-то через несколько шагов. Поэтому я пошел в атаку сразу же, как только смог их выстроить в ряд. К тому времени, когда у крайних появилась возможность меня достать, оба ближних успели прилечь на мостовую. Один держась за живот, второй – хрипя проколотым горлом. Ценой всего-то пореза на предплечье левой руки. Он появился после того, как кинжал принял на себя удар дубины.

Оставались двое, которые и не подумали скрыться, что вполне бы меня устроило. Как и то, что если бы здесь объявились люди. Если и не помощники, то невольные свидетели, которые заставили бы этих людей сбежать. Особенно надеяться не стоило, слишком глухое место. С одной стороны – глухая стена дома, с другой – высокая кованая решетка, через которую был виден парк какого-то особняка.

До сих пор никто из нападавших не сказал ни слова. Не считать же ими стоны и хрипы. И еще оставалось удивляться то ли храбрости, то ли глупости: неужели они думают, что, оставшись вдвоем, смогут закончить дело? Время шло, мы кружили, не решаясь выбрать момент для атаки, и мне никак не удавалось выстроить их снова в линию. Собственно, и раньше получилось довольно случайно, настолько они не ожидали того, что произошло. Будь у них клинковое оружие, я давно бы уже с ними справился. Но не дубины высотой в человеческий рост, окованные в нескольких местах стальными кольцами. Они позволяли держать меня на расстоянии, которое так просто не преодолеть. А если поразить одного из них в глубоком выпаде, обязательно прилетит удар от его напарника.

– Может, все-таки представитесь? – без всякой надежды спросил я, увеличивая между нами дистанцию и отдыхая тот краткий миг, который им понадобится, чтобы вновь опасно зайти с двух сторон.

Где-то неподалеку послышался цокот копыт и стук колес по булыжникам мостовой, который все нарастал. Но нет, спустя какое-то время карета предпочла повернуть в сторону, едва не заставив выругаться.

«Если удастся вывернуться, никогда не буду расставаться с пистолетом! Приобрету карманную модель, которая и весит немного, и места не занимает. Пусть даже такую модель, попасть из которой в цель сложно и с нескольких шагов. Но как бы он мне сейчас помог одной только угрозой, что я его применю!»

Сегодня я отклонил приглашение в один из домов Брумена, где должен состояться бал. Не слишком люблю вальсировать, но если бы знал, что все повернется так, ни одного тура бы не пропустил! Что там ни говори, танцевать даже с самой невзрачной дамой, вымучивая из себя комплименты, куда приятнее, чем кружиться так, как кружился сейчас. Сжимая оружие с давно уже мокрыми от пота рукоятями.

Наконец они переглянулись, я принял их действие как знак того, что начнется решительная атака, и попытался ее опередить. За что едва не поплатился проломленной головой, благо хватило реакции уклониться из-под удара. И все-таки кинжала лишился, когда удар дубиной, пусть и вскользь, прошелся по локтю, заставив его выронить из вмиг онемевшей руки. Подобрать кинжал не дали, оттеснив далеко назад. И тогда мне пришлось пойти ва-банк, сделав ставку ценой в собственную жизнь – атаковать самому.

Все. С противником было покончено, и прокляни меня лично Пятиликий, если это было легко! Кто они? И не связаны ли каким-нибудь образом с гибелью Клариссы? Наверное, останься кто-нибудь из них в живых и прояви я должную сноровку, какие-то сведения удалось бы получить. Но нет у меня навыков в искусстве развязывать языки. Да и что они могли бы сказать? Вымышленное имя посредника?.. Кому выгодна смерть Клариссы? В первую очередь приходит мысль о ее муже. Теперь он станет владельцем огромного состояния, и ему не будет нужды отчитываться в своих тратах ни перед кем. Зачем ему я? Возможно, ему доставила бы удовольствие смерть человека, который спал с его женой. Или еще какой-нибудь факт, о котором мне неизвестно. Например, в горячке ссоры Кларисса заявила ему, что любит другого и была бы счастлива стать его женой. То, что однажды услышал от нее сам.

На всякий случай я сорвал маску с лица одного из тех, кто так яростно добивался моей смерти. Обычное лицо тридцатилетнего мужчины. Судя по всему, уроженца Ландаргии, во всяком случае, центральных ее областей. Да и много ли разглядишь, когда из источников света только звездное небо и ущербная луна? Обыскать их, пытаясь найти нечто такое, что могло хотя бы частично все объяснить? Нет у меня столько времени, ведь самым разумным будет убраться отсюда как можно скорее. Как нет никаких сомнений и в том, что вскоре здесь появится множество прохожих, а также карет. Чему я так искренне обрадовался бы каких-то несколько минут назад.

Шляпу пришлось всего-то отряхнуть, но с плащом обстояло неважно. По нему несколько раз успели пройтись сапогами, а пола его промокла в чьей-то крови. Хорошо, что фибула не отлетела в темноте, ведь тогда мне пришлось бы долго ее искать. На ней мой фамильный герб, а сама она – одно из немногого, что сохранилось с той поры, когда род сарр Клименсе процветал.