Адъютор

«Что-то не складываются у меня в последнее время дуэли, – с грустью размышлял я. – Та, что была перед отбытием из Гладстуар с кем… как его там, сар Ламгроком. Когда одному только мне и было известно, чего именно она стоила. Сейчас нисколько не лучше, если еще не хуже. Тогда надо мной явно кто-то поработал. Уж не знаю кто, и даже не догадываюсь каким образом – магией ли, ядом, чем-то еще. Вчера? Нет никаких сомнений, эта четверка пыталась меня убить. И почти преуспела. Но кто поставил им такую цель, вот в чем вопрос. Муж Клариссы, кто-то другой, кто в очередной раз пытается меня достать чужими руками? Желая отомстить за нечто такое, что мне и в голову не приходит и которое к нашей поездке в Клаундстон никакого отношения не имеет.

И вот этот мальчишка, который был в компании Армандо, мне ведь придется встретиться и с ним – вызов послан. Хотя здесь проще всего, потребуется – извинюсь. Сложнее с другим: заслуживает ли сар Торриас смерти, вот в чем вопрос? Теперь, когда нет Клариссы.

Убью я его, и, возможно, к кому-нибудь другому придет такая же за одну ночь поседевшая женщина, которая начнет у него требовать смерти убийцы ее сына Армандо. Который для нее является самым лучшим, самым заботливым, а главное – единственным. Так, соберись, Даниэль! Раньше я за тобой подобного самокопания не замечал!»

Но мой призыв никакого успокоения не дал.

Туман рассеялся в тот самый момент, когда мы прибыли к месту будущей схватки. «Довольно уединенное местечко, если разобраться, – оглядывая окрестности, размышлял я. – Оно бы таким и осталось, когда бы не присутствовало здесь немало тех, кто обожает с утра будоражащие кровь представления». И действительно, народу, несмотря на столь ранний час и правила приличия (дуэль – это не цирковая клоунада, и потому лишних быть не должно), прибыло довольно много. Как же, многим захотелось увидеть, что представляет собой столичный бретер, о котором все столько наслышаны. Мне следовало бы легко спрыгнуть с подножки кареты, энергично пройтись взад-вперед, разминая суставы, покрутить руками, как крыльями расположенной невдалеке мельницы, взирая вокруг испепеляющим взглядом: «Вы с кем вздумали тягаться, щенки?» Словом, сделать все то, что, по их мнению, и должен сделать, но я даже пытаться не стал.

Секунданты моего противника собрались группой от нас поодаль, но самого сар Торриаса не было видно. Время позволяло, ведь до назначенного срока оставалось полчаса. «А я ведь даже толком его лица не запомнил. И выйди сейчас против меня кто-нибудь другой, более или менее похожий, могу и не понять». Вдалеке показалось два всадника.

– Сар Торриас торопится к месту своей гибели, – негромко сказал один из моих секундантов. Мне бы его уверенность!

Клаус представил их всех, но я и не пытался запомнить имена. Сколько их уже было и сколько будет еще? Все вокруг пришло в движение, но через некоторое время выяснилось – это те, которых сар Штраузен послал за бренди. Теперь оставалось только надеяться, что они не приобрели первое, что подвернулось под руку, лишь бы обернуться как можно скорей. И тем больше удивился, когда увидел в руках одного из них раскладной погребец.

– Господин сарр Клименсе? – спросил тот, кто его держал, интересуясь, где его пристроить.

– Да где угодно, пусть даже на земле, – опрометчиво заявил я.

Если он действительно разложит погребец там, придется нагибаться, что обязательно отдаст болью. Не вставать же перед ним на колени? Обошлось. На запятках кареты имелось достаточно места, чтобы раскрыть его там.

– Господа, не желаете составить мне компанию? – поинтересовался я, держа в одной руке серебряный стаканчик и выбирая вилкой в другой руке, куда бы ее воткнуть.

Благо выбор имелся. Помимо мясных, сырных и рыбных закусок глаз радовало множество канапе. К тому же и бренди оказался неплох. Пришлось с благодарностью посмотреть на человека, который привез погребец. И еще предложить жестом: присоединяйся. Он отказался, глядя на меня с восхищением. Еще бы! В одном шаге от него тот самый Даниэль сарр Клименсе, который смог одолеть и того, и другого, и третьего, считавшихся непобедимыми. И совершенно зря! Нечем тут восхищаться.

Все мы желаем оставить след в истории человечества. Кроме баранов с мякиной вместо мозгов. Те предпочитают жить сиюминутными удовольствиями. Или мечтами о том, что пройдет какое-то время и они позволят себе ими жить. Сладко есть, позволять себе то, что не могут позволить другие, кичиться новыми дворцами, любовницами и драгоценностями, хвалиться породистыми скакунами. Ведь живем-то единственный раз!