Адлан

Тем не менее, Адлан с легкостью разрушил их отношения, плюнул на все свои слова о любви, забыл о данном обещании и принялся убивать беззащитного Кирилла. Такому не было ни оправдания, ни прощения, и Макаров не собирался забывать, оправдывать, понимать, и уж тем более — прощать. Макаров хотел только одного — чтобы Адлан навсегда исчез из его жизни. И даже если их желания разнились, Кирилл уж точно не собирался уступать.

Глава 10

— Если ты еще хоть раз приблизишься ко мне, я обещаю, что ты пожалеешь. Я не шучу! — Кирилл с ненавистью взглянул на некогда любимого мужчину. Адлан преследовал его уже несколько дней.

Его машина то и дело сверкала то возле университета, то возле его дома. Вначале, Макаров трясся от страха, паника стала его верным спутником, однако вскоре на смену страху пришел гнев.

В чистом виде.

Османов не имел никакого права врываться в его жизнь тогда, в клубе, он не имел права поднимать на него руку и зверски избивать, и уж тем более, он не имел никакого права возвращаться после сделанного и просить прощения! Его наглость, хамство и самоуверенность поражали Кирилла.

— Кир, я просто хотел… я… — Адлан мямлил, говорил невпопад, смущался и боялся так, словно вернулся в далекое детство. Османов всегда был уверенным, порой даже самоуверенным, но чувство вины, страх и что-то еще смешивались внутри, и теперь не давали ему возможности говорить связно. А взгляд Кирилла и вовсе заставлял его впасть в ступор.

Юноша смотрел на него с отвращение, страхом и ненавистью одновременно. В его глазах не было и капли того обожания и нежности, что были раньше.

— Убирайся, — прошипел Макаров.

Они стояли неподалеку от его университета. Кирилл, наконец, набрался смелости и подошел к знакомой машине, чтобы выяснить отношения с Османовым и раз и навсегда покончить с этой непонятной ситуацией.

— Кир… — снова протянул Адлан, тщетно пытаясь подобрать нужные слова.

— Что ты от меня хочешь? — повышая голос, спросил Макаров.

Нервы сдавали, Адлан достал его за прошедшую неделю, и юноша уже готов был сорваться. — Тебе мало того, что ты уже сделал? Ты хочешь продолжить и закончить то, что не получилось тогда, у меня дома? Чего ты хочешь, черт тебя дери?! — прокричал Кирилл, ударяя сжатым кулаком о чужую машину.

— Я хочу прощения, — стало тихим ответом.

— Что? — Кирилл опешил на мгновенье. Сначала потому, что не ожидал подобных слов. А затем от их наглости. — Я все тебе сказал, Османов, — твердо произнес Кирилл, делая небольшой шаг назад.

Ни извинения Адлана, ни сам он Макарову уже не были нужны.

— Позволь мне…

— Если я еще раз увижу тебя, ты ответишь за то, что сделал тогда со мной, — Адлан побледнел и сглотнул, но не произнес ни слова. — Ты знаешь, кто мой отец и понимаешь, что шутить он не будет. Если ты не оставишь меня в покое, я сделаю все, чтобы он засадил тебя за решетку, причем надолго. Если ты хочешь именно этого, продолжай в своем духе, а если нет, то оставь меня в покое. Ты уже вполне достаточно сделал. Исправить это не получится.

Слушать ответа и новых извинений от бывшего, Кирилл не стал. Быстрыми шагами он направился к ближайшей станции метро.

Думать о состоявшемся только что разговоре не хотелось, об Адлане тоже. Кирилл надеялся только на то, что мужчина внемлет его угрозам и просьбам и оставит его в покое.

Измученное сердце требовало покоя, а своим присутствием и преследованием, Османов делал только хуже. Вернувшись домой, Макаров понял, что его желаниям не суждено сбыться. Он только успел переступить порог дома, когда от Адлана пришло сообщение с очередной просьбой о прощении.

Кажется, он был не из тех, кто привык отступать.

Кирилл никогда не был сторонником насилия. В его глазах это всегда было жалким зрелищем, и он никогда не понимал тех, кто наслаждался причинением боли слабым. Воспитанный в ласке, любви и понимании, Макаров походил на домашний цветок, выращенный в особо комфортных условиях. Ему никогда не приходило в голову вступать с людьми в конфликты, хотя постоять за себя он всегда мог.

У Кирилла так же не возникало мысли и желания ударить или унизить своего оппонента. Молодой юноша был воспитан так хорошо, что всегда находил верные слова для того, чтобы привести все к нужному и логичному завершению. Возможно, именно поэтому в его адрес практически никогда не было насмешек или издевательств по поводу его ориентации или чего-то еще. Кирилла все любили, а если не любили, то уважали.

В свою очередь, сам он никогда не стремился выставить свою любовь к мужчинам на показ. Он не врал о том, что ему нравятся девушки, но и никогда не стремился к провокации. Его устраивало то, что его ориентацию принимали его близкие люди, а остальное уже не имело значения. Именно такого мнения он придерживался до того самого дня, пока не встретил Адлана.

Гордый, самоуверенный и властный мужчина пленил его с первых минут, и Кирилл впервые в жизни врал отчаянно, дерзко и бездумно. Горько за это расплатившись, он, наконец, начал оживать, с трудом поднимая голову, словно цветок, разгибающийся после проливного дождя, однако не тут-то было.