Адлан

Так, например, Макаров сначала отметил про себя свою ревнивость и чувство собственничества, затем пришло желание власти над любимым человеком, желание контроля над ним, а теперь он понимал, что все это ерунда и он готов отказаться от всего, лишь бы Адлан снова оказался рядом.

В данный момент Кирилл открывал в себе еще одну черту — способность пройтись по головам всех и каждого в надежде спасти то, что ему было дороже всего — свою любовь. Кажется, Макаров был еще и жутким эгоистом. Свидания были редкими и быстрыми — большего им не разрешали, но Макаров был рад и этому.

В моменты, когда он оказывался в кольце теплых рук, все страхи и сомнения отступали, тучи исчезали с горизонта, а солнце освещало его улыбающееся лицо. Они почти не разговаривали, лишь обнимались и целовались, а затем Османова уводили, бросая в его адрес грубые слова.

Кирилл ни разу не заплакал в его присутствии, ни разу не потерял самообладания, чему был несказанно удивлен сам, ведь ему казалось, что истерика, накрывшая его в момент, когда Османова увозили, не пройдет никогда.

Он знал, что его адвокат — надежный человек и делает все возможное для того, чтобы вытащить своего подопечного на свободу, поэтому Кириллу оставалось только ждать и надеяться, что у семьи Адлана окажется больше денег и связей, чем у его собственной.

По просьбе самого Адлана, ни родителям, ни брату с сестрой не было сообщено о произошедшем. Его проблемами занимался дядя и адвокат, вовлекать остальных в данную проблему он не желал.

— Но почему? — в очередной раз спросил Кирилл, сидя напротив возлюбленного и недовольно хмурясь. — Почему ты не хочешь сказать Руслану или Диане? Ты не хочешь увидеться с ними? Они могли бы приехать…

— Они младшие, — просто ответил Адлан. — Это я должен о них заботиться, а не они обо мне. К тому же, они ничего не смогут сделать, просто будут беспокоиться и переживать. Диана — натура ранимая, — Адлан усмехнулся, представляя реакцию сестры. Девушка всегда была самой доброй из их семьи и не могла пройти даже мимо проблем чужого человека, что уж брать родных. — А у Руслана только начало все налаживаться, пусть наслаждается…

— А как же ты? — недоуменно протянул Кирилл. — Я понимаю, ты не хочешь говорить родителям, ведь тогда откроется правда о… нас, но брату — то можно сказать? Я думаю, что Руслан не одобрит твоего скрытного отношения, — невозмутимо бросил Макаров, на что Адлан только усмехнулся.

— Не одобрит, — он кивнул. — Но все это неважно… я надеюсь, что выйду отсюда раньше, чем он что-то разнюхает… — Кирилл только кивнул, после чего опустил взгляд и голову. — Что случилось? — тихо произнес Османов, перегибаясь через небольшой стол, что разделял их в пустынной, серой комнате, за которой все время наблюдали.

— Я ушел из дома, — Кирилл поднял взгляд и встретился с расширившимися от удивления темными глазами напротив.

— Ты с ума сошел? Кирилл, я уже говорил тебе, что не одобряю того, что ты перестал общаться с родителями, но это уже перебор, — отрезал мужчина.

— Как ты можешь их защищать? Именно благодаря моему отцу ты здесь!

— Я здесь благодаря тому, что сделал, и твой отец здесь ни при чем. И я уже говорил тебе, что на его месте поступил бы также. Или еще хуже.

— Мне плевать, — безапелляционно заявил Макаров. — Он не имеет права решать мою судьбу. Я всегда был послушным и правильным мальчиком, Адлан! Я ни разу ни в чем не ослушался своих родителей, я всегда был примером для подражания, но это не значит, что я всю жизнь буду таким и буду делать то, что мне велят! Так получилось, что я полюбил именно тебя и мне неважно, что ты там делал, это мой выбор! Они должны его принять!

— Малыш… — Адлан устало вздохнул. — Я понимаю и тебя, и твоего отца. Но я не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

— У меня не будет никаких проблем, — нахмурился Макаров. — Мне ничего от них не нужно.

— Где ты сейчас живешь? — проигнорировав сказанное парнем, спросил Адлан.

— У подруги.

— Той самой? — усмехнулся Османов, вспоминая бесцеремонную блондинку, как — то раз ворвавшуюся к ним.

— Да, — Кирилл улыбнулся. — Мила хорошая, — Адлан усмехнулся, накрывая рукой сцепленные руки Кирилла, покоившиеся на холодной стали стола.

— Я так понимаю, денег ты тоже больше у родителей брать не собираешься? — Кирилл покачал головой, смешно насупившись. Адлану захотелось рассмеяться и заключить в объятия неугомонного ребенка.

Османов удивлялся способности юноши загадочным образом меняться и каждый раз представать перед ним в разном виде. Изначально Адлан влюбился в скромного, неприхотливого юношу, который, как затем оказалось, может быть и властным, и истеричным, и ревнивым и даже невыносимым.

Теперь же перед ним сидел обиженный ребенок с упрямством настоящего мужчины, который не собирался оступаться от сказанного. В чем — то, кстати говоря, с отцом они были очень похожи…

— Как же ты собираешься жить?