Административные рынки СССР и России

Внутренняя структура диссидентского диалекта очень сложна и противоречива. Так, язык коммуналок и интеллигентских кухонь был дополнителен к языку речей на аппаратных совещаниях и часто служил источником тем для разоблачительных выступлений функционеров. В то же время, язык писем и обращений в высокие инстанции был несовместим с диссидентским языком обыденного уровня. Темы и авторы диссидентско-официозных текстов снижались в политических анекдотах.

Компоненты обыденного диалекта.

Структура бытового диалекта может быть представлена совокупностью элементов, принадлежащих к столбцу "обыватели" и строке "бытовой уровень". Обыденный диалект состоял из политических анекдотов и сплетен о жизни функционеров государства, из заявлений в официальные инстанции и доносов, из разговоров в очередях и на кухнях в интеллигентских семьях. Интегрирующим элементом обыденного диалекта выступает бытовой мат и бытовые анекдоты.

Для социальной и географической провинции в СССР была (и остается) характерной уплощенная структура языкового пространства. В ней отсутствовал диссидентский уровень организации и соотвествующий диалект. Структура провинциального варианта языкового пространства образована всего четырьмя жанрами официальными речами и текстами, сплетнями об отношениях между функционерами государства, заявлениями и доносами обывателей, и бытовым матом как языком обыденного общения. Провинциализм выступал гарантом идеологической надежности для претендентов на функциональные места в системе управления государством именно из-за несоциализированности провинциалов в диссидентской онтологии и идеологии.

Люди в языковой среде перестройки.

Доперестроечное обыденно-государственное сознание было устроено весьма своеобразно. В средствах массовой информации безраздельно господствовала государственная мифологема, выраженная в словах функционального диалекта. В общественном сознании доминировали отрицания государственных представлений о мире и человеке в форме слухов, сплетен, легенд и мифов. Государственная мифологема и ее общественные отрицания (диссидентство) были неотделимы друг от друга: всякому позитивному утверждению функционеров диссиденты противопоставляли развенчивающие его тексты, сплетни и слухи, и наоборот. Эти отношения между государственной мифологией и негативистским общественным сознанием устанавливались несколько десятилетий, за которые накопилось несметное, казалось бы, количество самой разной по природе "чернухи".

Роль государственной мифологемы была огромной, и функционеры, диссиденты и обыватели начинали день с чтения газет, а кончали просмотром программы "Время". Содержание этих изданий и передач служило основанием для сплетен и слухов, политических анекдотов и обращений к мировому сообществу, и только сочетание официоза и его отрицания давало основание для выработки линии поведения.

Гласностью стало называться такое изменение отношений между государством и обществом, при котором сплетни, слухи и мифы о государственных реалиях (т.е. диссидентский диалект) стали содержанием государственных же средств массовой информации. Cаму перестройку имеет смысл в первую очередь рассматривать как государственную институализацию типов диссидентов (АЛЕКСАНДРА ЯКОВЛЕВА, РОЯ МЕДВЕДЕВА, АНДРЕЯ САХАРОВА, ДЕТЕЙ АРБАТА И ИСПОЛНИТЕЛЕЙ ПОЛИТИЧЕСКИХ АНЕКДОТОВ).

Социальное действие в мифологизированном обществе заключается в говорении, и гласность стала первой формой социального действия после того, как ослабли механизмы административного режима. В эпоху гласности мифологизированные убеждения обывателей и диссидентов вышли на страницы перестроечной печати. Гласность при всем своем внешнем отличие от официоза позволяла государственным деятелям и обывателям строить поведение, нюхом ориентируясь на то, что можно и нужно делать для того, чтобы сохранить единственное богатство, возможное при социализме - социальный статус.

Поток разоблачений заполнил перестроечные издания и обеспечил им фантастическое увеличение читательской аудитории. Этот же поток создал условия, при которых стала возможной ликвидация КПСС и самого государство победившего социализма. Вместе с государством исчезли и те реалии, которые были ценными в нем, в первую очередь определенность социального статуса и возможность вырабатывать линии поведения, направленные на его сохранение и повышение. Гласность, заменившая было на время официоз, отмерла вместе с ним, и в равной степени ненужными, бессмысленными и смешными стали как старые догмы, так и их отрицания.