АДминистрация

Сколько времени он провёл на этом корабле? Взглянув на часы, он увидел, что прошло полдня, что было странно. Он был уверен, что прошла всего пара часов. Он хотел было повернуться и спросить Клер про задание. Обернувшись, он увидел, что она спит, прислонившись к окну. Он бы сказал, что она выглядела довольно мило и даже невинно, если бы не знал её. Посмотрев на неё, Меф вспомнил, как сам любил в детстве засыпать в транспорте. Он перевёл свой взгляд на Астерия – тот с задумчивым видом смотрел в окно. Мефу даже стало интересно, о чём он думает. Может, он смотрит на свою Планету? В любом случае, после сегодняшнего инцидента, Мефу не хотелось лишний сталкиваться с этим громилой. Выбора не было – придётся ждать прибытия на место.

Среди звёзд вырисовывались туманности и далёкие галактики, их вид завораживал. Из-за большого числа облаков на Форкунине он редко видел звёзды. Он часто смотрел в небо, пытаясь найти хоть одну, однако теперь он не знал, куда конкретно ему направить свой взгляд.

Но было дело куда более важное, чем изучение звёзд. Это задание не давало Мефу покоя, он так сильно нервничал, даже больше, чем во время заседаний в суде. Раз он не мог спросить Клер или Астерия об этом задании, то ему придётся разобраться с этим самостоятельно. Он открыл папку, которую ему дала Клер. Она действительно была написана на его языке. Интересно, на каком языке говорят в АДминистрации и почему они сами могут спокойно говорить на его родном языке? – пронеслось в голове у Мефа.

Папка была целиком посвящена Чватовесу Флину и всему, что он наделал. Всё, что Меф знал о нём, так это то, что он – крупный промышленник, не более того. Но это дело приоткроет правду об его истинном лице. Вкратце, в деле говорилось, что Чватовес начал свою карьеру в качестве помощника своего отца, который был владельцем завода. Флин рос в богатой и обеспеченной семье и поэтому всегда хотел большего. Всего лишь один завод его никак не устраивал и поэтому он предлагал своему отцу расширить производство. Но тот наотрез отказывался, на это не было достаточно средств, а предложения сына о том, что они могли бы получить больше денег, снижая качество и повышая количество, он даже слушать не хотел. После долгих лет споров Чватовес, наконец, решил действовать, отравив отца его же лекарством. Все решили, что это несчастный случай: старик перепутал дозы. Только Флин знал правду. Именно так он и стал директором и начал реализовывать в жизнь своё видение производственного процесса. Зарабатывая большое количество денег, директор стремился не к хорошей жизни, а к славе, он хотел, чтобы его имя гремело в ушах у каждого. Чватовес постоянно скупал меньшие предприятия и другие компании, расширяя свою власть. Не всегда законным путём он получал контроль над ними, порой директор подкупал нужных людей и подстраивал несчастные случаи, чтобы добиться желаемого. Но его конвейерное производство столкнулось с проблемами в виде эксплуатации сотрудников: он угнетал работников всех до единого, игнорируя все их права и платил сущие копейки, если вообще платил их. Все попытки бунта и забастовок он жёстко пресекал, затыкая рот бунтовщикам навсегда или портил их репутацию так, чтобы казалось, будто они обычные бездельники, которые просто не хотят работать, и поэтому их не могли взять на другие предприятия, а СМИ игнорировали всё это. Предприниматель частенько нанимал рабочих, которые ничего не умели и просили малую оплату за свой труд, из-за чего его продукция имело сомнительное качество. Также это часто приводило к несчастным случаям, в результате которых гибли и травмировались люди. Все эти инциденты он скрывал, подкупая журналистов, а все жалобы семей пострадавших он затыкал, также откупаясь или выставляя их сумасшедшими. В результате такого многолетнего пути наверх по головам Чватовес, с одной стороны, действительно добился успеха как один из крупнейших промышленников на планете, а с другой – его продукция продавалась очень дорого и при этом не всегда была качественной. В общем, Чватовес был обычным жадным капиталистом. Ему долгие годы всё сходило с рук, что и усыпило его бдительность, из-за чего он не смог вовремя скрыть последний инцидент, который грозил ему разрушением всей его утопии, но этого не произошло, и вряд ли когда-либо произойдёт снова.

После прочитанного у Мефа встал комок в горле. «Вот ублюдок, его надо проучить», – подумал Меф. Со всеми этими доказательствами они точно смогут посадить его. Это будет момент триумфа Мефа, когда он докажет мисс Энд-Тру и всем, кто в него не верил, на что он способен, что он может найти справедливость.

В конце дела было написано: «вывод – грехи: зависть и гнев». Меф уже знал о преступлениях Чватовеса, но он так и не понимал, что значит: «зависть и гнев». И Астерий, и Клер постоянно говорят об этих грехах, но что они значат, как они их определяют? Кто грешен, а кто нет?