Адмирал

— Есть лево руля! — нервно отреагировал рулевой, пытаясь переложить штурвал. Мы со штурманом оба в один миг оказались возле нервного вахтенного в последний момент останавливая поворот штурвала.

— Ты что?! Дебил?! Мы же на буксире идём! — заорал штурман на растерявшегося моряка — в этой луже камней на дне что в твоих почках!

— Так товарищ адмирал же приказал… — с круглыми от ужаса глазами рулевой только что понял, что он едва не натворил.

— Смени его, устал он. Пусть к доктору зайдёт и слух проверит, сдается мне, что приболел старшина — остановил я начавшего набирать в грудь воздух штурмана, который уже собирался сказать моряку всё что он о нём думал — да и ты иди, я сам на вахте постою. Развеется хочется, продышаться.

Мне вдруг захотелось постоять на мостике «Шторма» и подержать в руках штурвал. Пусть линкор идёт на буксире, но сейчас мы в море, а моя вольная жизнь скоро закончится. Впереди неизвестность, и мне кажется, что не скоро я ещё ступлю на мостик своего корабля, который своей бронёй не раз спасал мне жизнь. Этот последний отрезок пути я проведу его сам!

Глава 13

Снова я в знакомом кабинете в Кремле. По прибытию в порт и швартовки кораблей, заждавшийся меня фельдъегерь вручил мне предписание в этот же день срочно вылетать в Москву. Машина и самолёт меня уже ждали, так что не затягивая я собрал свои вещи, и бросив прощальный взгляд на израненный «Шторм» поехал получать люлей к большим начальникам из города героя Москвы. Дорога была не долгой и вот я тут. Сейчас в кабинете людей много, от маршалов, до министров, ну и конечно возглавляет представительное совещание сам генералиссимус Сталин. А кто бы ещё в его кабинете такие собрания проводить посмел? С какого-то хрена сидящий за столом адмирал Кузнецов просто лучится довольствием и радостью, остальные присутствующие товарищи ведут себя более сдержано и скромнее. В этот раз я ради разнообразия сижу за тем же самым столом что и все, а не стою на ковре как пугало. Правда в самом конце этого стола меня посадили, но и то хлеб, мягкое кресло, удобное. Сейчас глубокий вечер, а я только с дороги, с корабля на бал! Это как раз про меня. В кабинет я вошёл последним и даже не успел и парой слов перекинутся с тем же главкомом Кузнецовым. По коридорам Кремля меня сопровождающие только что плёткой не подгоняли, чтобы я не опоздал на это совещание. По сути я не знаю вообще ничего, о том, что сейчас будет происходить, мне бы кто хоть намёк дал…

— Начнём! — садится на своё место Сталин не стал, и закурив свою знаменитую трубку как обычно пошёл гулять по кабинету — на повестке дня у нас всего два вопроса товарищи! Республика Аргентина, и вице-адмирал Виктор Жохов. Эти вопросы неразрывно связаны, как вы все прекрасно знаете товарищи. Предлагаю вначале послушать вице-адмирала Жохова, пусть доложит нам, как так получилось, что, выполняя поручение правительства о перегоне кораблей во Владивосток, он оказался у берегов Аргентины и чуть не развязал третью мировую войну?! Как так вышло товарищ Жохов, что вы стали решать за Советский Союз с кем ему воевать и с кем мирится? Может быть вам товарищ Жохов мы уже не указ, может нам всем в отставку уйти, а вы за нас поработаете? За всё Политбюро?

И чего так ёрничать? Скажи уже прямо, что ты мол Витька Жохов охамел в край, а за это тебя дарят пеньковую верёвку и душистое мыло в красивой упаковке! Пользуйся по прямому назначению! Так нет же, надо свои вопросики позадавать! Я встал с кресла и повернулся к Сталину. Ну вот не понятно по нему, в каком он сейчас настроении! Хотя в прошлый раз тоже так меня начинал троллить, а в итоге я в плюсе оказался. Но тут вопрос сейчас совсем другой, можно сказать политический. Я считай за самого Сталина решение принял, а за такое по головке не гладят, не любят у нас самостоятельных и дерзких.