Самсонов замер на полуслове и повернулся к нему. Как ни старался Иван Федорович не обращать внимания на этого своенравного и, кстати, подводившего его несколько раз дивизионного адмирала, но сейчас в хитром прищуре Красовского командующий вдруг увидел некую для себя надежду. Александр Михайлович мог бы стать великолепным дворцовым интриганом, не покинь он «Новую Москву», и не отправься делать карьеру на флоте. По живой мимике его лица, во взгляде его черных, колких глаз знающий человек мог всегда заметить постоянное движение мыслей и неких комбинаций…
— Так как мое имя было только что произнесено, и произнесено, надо сказать, всуе, — продолжал Красовский, после разрешения говорить от командующего. — Я бы желал сделать заявление. Для начала, хотел бы вас уверить, что не знаю ни о какой встрече контр-адмирала Василькова и вице-адмирала Хромцовой с императором. Тем более моей с государем встречи, поверьте, я бы подобное запомнил. Как известно, государь-император со своими «преображенцами» к моменту, когда мы пролетали мимо Херсонеса-9, к данной планете еще не прибыл…
После этих слов Самсонов перевел на меня недобрый взгляд, я же как мог, продолжал сохранять спокойствие, хотя уже понимал, что благодаря этому болтуну, Красовскому, чтоб его черти забрали, я близок к провалу.
— Следовательно, исходя из вышеперечисленного, можно предположить, — между тем продолжал Александр Михайлович, издевательски улыбаясь и смотря на меня, — что никакого приказа о вашем, Иван Федорович, возвращении в «Тавриду», ни император, ни адмирал Дессе или кто-либо другой не давали и это все не более чем выдумка господина Василькова…
— Это правда?! — рявкнул на меня, Самсонов, наливаясь краской от гнева.
Я все еще молчал и стался не смотреть на командующего, вперив взгляд в Красовского. Ну, я тебе когда-нибудь преподам такой урок, что ты всю оставшуюся жизнь будешь о нем помнить, причем вспоминать только с содроганием! Сто процентов Александр Михайлович развязал язык лишь для того, чтобы, во-первых, обезопасить себя, когда ложь о приказе императора вскроется и полетят головы, а, во-вторых, он это делал точно для того, чтобы выслужиться в глазах Самсонова, и таким дешевым методом, как доносительство, попытаться выправить свое пошатнувшееся положение во флоте…
— Лучшим доказательством правдивости моих слов является тот факт, что никакого письменного или видео-доказательства существования приказа на возвращение Черноморского космического флота в «Тавриду» и завершении кампании против Османской Империи в природе не существует, — поставил жирную точку в своем спиче, Александр Михайлович, победно посмотрев при этом на меня, мол вот тебе, Васильков, ответочка за то, что в свое время угрожал рассказать общественности мою тайну…
— У тебя, действительно, нет на руках приказа от императора, Александр Иванович? — осторожно спросил, Василий Иванович Козицын, подходя ко мне вплотную.
Ему я не мог соврать, да теперь уже и смысла не было, поэтому я отрицательно покачал головой. Козицын тяжело вздохнул, видимо, несколько расстроенным моему вранью, которому он и остальные адмиралы, стоящие рядом изначально поверили.
— Ну, ты даешь, сынок, — покачал головой Василий Иванович. — С такими вещами не шутят…
Глава 5
— Перегнул ты, Александр Иванович, с враньем про императора и остальных, — покачала головой вице-адмирал Хромцова, когда мы с ней уже после визита на «Громобой», сидели в ее каюте на «Палладе».
— Красовский подвел, — вздохнул я. — Я в какой-то момент забыл, что с нами рядом находится один из признанных интриганов Империи, и что он точно не будет держать язык за зубами, тем более, если представится такая возможность, как подлизать одно место своему начальнику…
— Не Красовский, так кто-нибудь другой, — отмахнулась Агриппина Ивановна. — Разве мало у нас в эскадре офицеров знало, что мы в данный момент занимаемся самодеятельностью и прибыть в «Тарс» это чисто наша с тобой инициатива, не поддержанная больше никем? В любом случае информация об этом дошла бы до Самсонова…