Адмирал Империи

— Ты послал корабль к таможенной станции? Имеешь в виду, тот дежурный эсминец, который как раз отходил от крепости во время моего прибытия?

— Да, он всё проверит и доложит…

— Эсминец надо срочно отозвать, он может попасть в ловушку! — воскликнул я.

— Связи нет в том секторе, ты что забыл? Но, не волнуйся, всё будет хорошо.

Неожиданная мысль посетила меня. Я сначала попытался её отогнать, уж очень нехорошей она была. В итоге, не смог от неё избавиться и всё-таки задал вопрос Волынцу:

— Назови мне имя командира этого эсминца.

— Ильяшенко, — снова по слогам, произнёс Фёдор Афанасьевич.

— Нет, не может этого быть! — замотал я головой, отгоняя от себя ту нелепую и страшную мысль, которая возникла в моём воспалённом воображении. — Я этому не верю! Скажи мне, что я ошибаюсь! Ты ведь не нарочно послал в сектор ТС-4, эсминец, на котором служит тот самый человек?

Фёдор, ничего мне не ответил. Я прожигал его взглядом и с каждой секундой осознавал собственную правоту, от которой мне становилось всё противней и противней. Что-то внутри меня в тот момент очень сильно надломилось, казалось, я собственным слухом почувствовал это.

— Мне нужны полные баки интария не позже чем через полтора часа! — сказал я, резко вставая из-за стола и собираясь выйти прочь.

— Брось, Сашка! — будто очнувшийся ото сна, Фёдор, вскочил вслед за мной, хватая меня за руку. — Не глупи…

Глава 12

Мне не требовалось дополнительного времени на подготовку к выходу — крейсер всегда был «под парами», только нажимай кнопку пуска двигателей. Небольшая задержка произошла только из-за того, что пришлось ускоренно собирать мой, разползшийся по всей огромной станции, экипаж. Однако и это произошло достаточно быстро и без потерь личного состава — все космоморяки были на своих постах уже в течение получаса после объявления тревоги. Некоторые из них оказались сильно помяты (уже начали праздновать), но главное, что я для себя отметил — на месте были все до единого.

Меня многие упрекали: «зачем ты отпускаешь весь свой экипаж в увольнительные»? Вот и ответ — уважай своих людей, тогда и они будут платить тебе тем же.

Ещё через десять минут, после сбора и поверки, «Одинокий» уже огибал один из многочисленных спутников Тиры–7, оставляя за собой громадину «Измаила». Мы ускоренно направлялись в сектор межзвёздного перехода ведущего в систему «Мадьярский пояс».

— Алекса, лови все проходящие мимо суда, — я обратился к своей помощнице.

В капитанской рубке сейчас мы были только вдвоём. Маршрут был выверен, поэтому я отпустил отдыхать остальных дежурных — ребята должны быть все свежие, как огурчики, ко времени, когда крейсер прибудет к месту назначения. То, что там нас ждёт много интересного, я не сомневался, а пока, Алекса и одна справится с текущими техническими задачами.

— Ловить? — не поняв, переспросила она. — В прямом смысле, физически захватывать?

— Да, с залпом по двигателям и последующим абордажем, — улыбнулся я.

— Слушаюсь…

— Стоп, стоп! Отставить! — опомнился я, совершенно забыв, что передо мной стоит не человек. — Ловить — это просторечие, которое означает — не пропускай ни одного корабля, идущего нам навстречу из искомого сектора пространства. Мне нужна любая информация оттуда, прежде всего: видел ли кто на своих радарах наш эсминец. Просто расспрашивай по радиосвязи, без применения пушек… Поняла?

— Поняла, господин контр-адмирал, — кивнула Алекса, улыбнувшись, и подмигивая мне. — Орудия не применять.

Только сейчас до меня дошло, что эта полиметаллическая девчонка уже изначально правильно интерпретировав мой приказ, теперь просто подшучивала надо мной. Я был выбит из седла своим недавним разговором с Волынцом, поэтому погружённый в мрачные мысли не замечал ничего вокруг.

— Наблюдаю существенное изменения вашей мимики, господин контр-адмирал, — произнесла Алекса, пристально посмотрев на меня. — Некое новое выражение лица, не известное мне ранее…

— Действительно? — я автоматически посмотрел на себя в пустой монитор, воспользовавшись им, как зеркалом.

— Чёткой характеристики у меня нет, но это новое выражение похоже на нечто среднее между — задумчивостью и печалью. Однако, черты вашего лица в данный момент, так резко выражены, что я сомневаюсь в правильности своей оценки…

— Возможно, так выглядит человек, когда теряет старого друга, — задумчиво ответил я.