Адмиралъ из будущего. Царьград наш!

Шесть килограммов тротила, что нес в себе снаряд с крейсера, конечно, не могли всерьез повредить корпус субмарины. Взорвавшись метрах в десяти от нее… А вот заставить сработать морскую мину – запросто. И дело не в том, что от этой самой мины до кормы лодки было всего семь метров, а в том, что содержала эта самая мина… Уже сто килограммов взрывчатки, которые в мгновение ока превратились в горячий, стремительно расширяющийся газ. Газ, оказывающий давление на окружающую среду, каковой в данный момент являлась вода Черного моря, а вода практически несжимаема. Поэтому, согласно закону Паскаля, давление (и немалое давление) передалось во всех направлениях от эпицентра взрыва мины. Лодке вломило здорово.

– Электромоторный передает: пробоина.

– Какая? Насколько серьезно? – Командир подлодки уже оторвался от ненужного теперь перископа и повернулся к своему старшему офицеру.

– Связи уже нет, Конрад. Во всяком случае, обратной. Может, они нас и слышат, если живы, но мы их – нет.

«U-33» в момент взрыва мины находилась на глубине около двадцати метров, и внутрь электромоторного отсека через пробоину вонзилась струя воды под давлением в две атмосферы. Если бы на ее пути встретился какой-нибудь немецкий матрос – был бы выведен из строя немедленно. Обошлось. Но отсек неумолимо затапливался, соленая (очень соленая) вода Черного моря неумолимо подбиралась к электромоторам…

– Курс к берегу, пока есть ход.

Лодка заложила вираж, новых мин на пути не встретилось, и субмарина уверенно заскользила к Анатолийскому побережью…

– Какой грунт?

– Да он здесь везде одинаковый – камни. Будем ложиться на дно?

– А есть выбор? Или всплыть и сдаться предлагаешь?

– Ты командир – тебе решать. Но если прикажешь всплыть и сдаться – застрелю, – мрачно процедил сквозь зубы старший офицер.

– Ты не психуй, а контролируй курс. Куда наш нос на данный момент смотрит?

– Извини. До полного разворота на берег еще двадцать градусов.

Снаряды с эсминцев рвались уже далеко за кормой. Субмарина почти выжила – до дна Анатолийского побережья оставалось совсем немного…

Электромоторы уже не работали – отсек умер как в прямом, так и в переносном смысле, но инерция продолжала тащить лодку вперед, и вскоре ее днище заскрежетало по камням дна морского. Обошлось без течи… Доклады из отсеков были обнадеживающими.

– Глубина?

– Около пятнадцати метров. Что дальше, командир?

– Лежим, пока они не уйдут. Потом всплываем и пытаемся добраться до берега.

– Электромоторный не отвечает – можно считать его затопленным полностью. Воздуха на всплытие почти наверняка не хватит. – Старпом держал себя в руках, но чувствовалось, что и он готов сорваться на истерику. – И как ты планируешь догрести до берега без моторов?

– Руками, черт побери! – огрызнулся Ганссер. – Вплавь. А ты на что надеялся? Закончат русские скрежетать своими винтами, подождем часок-другой, отдадим подкильный балласт, и весь воздух на продутие… И дай нам Господь возможность выбраться на поверхность!..

… – Ого! – На мостике «Памяти Меркурия» увидели, как вспухло море на месте свежевыставленного заграждения, и все, кто там находился, вскинули к глазам бинокли.

– Неужели лодка подорвалась? – с надеждой посмотрел на адмирала Тихменев.

– Это вряд ли, – мрачно процедил сквозь зубы Колчак. – Скорее всего, это мы своим обстрелом начали банку разминировать. Прикажите прекратить огонь.

– Слушаюсь, ваше превосходительство! – Шестидюймовки крейсера стали замолкать одна за другой.

– И передайте на «Алмаз», Александр Иванович: «Поднять еще два аэроплана, чтобы поискали лодку в близлежащих окрестностях». Маловероятно, что заметят, конечно, но чем черт не шутит…

Как ни странно, но с одного «кертиса» вскоре передали: «Видим под водой темный силуэт вблизи берега. Не движется…»

– Не может быть какая-нибудь старая турецкая шаланда? – напряженно поинтересовался Колчак у командира крейсера.

– Все может быть, но вряд ли так можно перепутать: субмарина – как лезвие, а шаланда… Она и есть шаланда.

– Тогда сбросить на предполагаемый объект буйки. Вероятно, легли на дно… Дивизиону Кузнецова – атаковать глубинными бомбами!

Из всех эсминцев Третьего по четыре глубинные бомбы имелись только на «Капитане Сакене» и «Лейтенанте Зацаренном». Получив приказ от флагмана, оба корабля взяли курс к точке, над которой кружила пара летающих лодок…

– Установить глубину десять метров! – проорали своим минерам офицеры заходящих на бомбометание миноносцев. – То-о-овьсь!

«Сакен» приближался к красному бую, отмечавшему местоположение сомнительного объекта…

– Сброс! – махнул рукой минный офицер.

– Первая пошла! Вторая пошла!

Две бочки, полные тротила, устремились ко дну. На заданной глубине исправно сработали взрыватели, и «U-33» получила два серьезных удара. Свет вырубился по всей лодке, из отсеков стали поступать доклады о слезящейся воде…

Но это было уже не существенным – уже погружались бомбы с «Лейтенанта Зацаренного». И одна из них рванула совсем рядом с лодкой. Корпус взломало, вода немедленно пошла выгонять воздух из нутра корабля… Не выжил никто.