Адмирал Канарис — «Железный» адмирал

Вот некоторые мотивы его тогдашнего поведения. Он был робким, по сути, человеком, слепо верил в то, что «долг солдата — повиноваться», но в то же время наделен был огромным честолюбием. Ни безоглядно бороться, как Остер, ни уйти в отставку и желчно комментировать «суету сует», как Людвиг Бек, он не хотел. Еще одна причина, пожалуй, более важна: Канарис, оценивая скопление советских войск в западных районах России, подозревал, что и союзник-соперник может так же, как и Гитлер, внезапно напасть на рейх.

Конечно, сегодня легко доказывать, что Сталин летом 1941 года вовсе не замышлял нападать на Германию. Советский Союз не был подготовлен к войне. Однако Канарис — в отличие от современных историков, — повторимся, плохо представлял себе реальную силу СССР. Скудными, а то и фантастичными были сводки, поступавшие в абвер. Кейтель, читая их, недооценивал силы противника. Сам же Канарис с тревогой, а то и паникой вычитывал из этих донесений все, что касалось передвижения советских войск к восточной границе рейха.

В конце концов, год назад такие же недобрые предчувствия сбылись. В мае 1940 года Канарис известил верховное главнокомандование о том, что советские войска скапливаются близ границы. По сведениям адмирала, в западных районах СССР сосредоточилось до 100 дивизий. Цифры были приблизительными: своей агентуры у абвера в тех районах не было, оставалось лишь перехватывать радиопереговоры штабов отдельных советских частей и по ним делать выводы о численности противника.

И все равно, узнав о таких цифрах, шеф абвера пришел в ужас. Ста советским дивизиям противостояло всего шесть немецких, ведь именно в это время вермахт вел войну на западном фронте. Советский Союз, похоже, рад был воспользоваться удобным случаем. В конце мая — начале июня часть дивизий, стоявших на границе с Румынией, была срочно переброшена к Прибалтике. Последовал ультиматум Кремля. В середине июня Латвия, Литва и Эстония капитулировали. 250 тысяч красноармейцев вошли на их территорию.

Тут же флажки на военных картах снова ожили. 36 советских дивизий покинули Прибалтику и объявились на границе с Румынией. В конце июня 1940 года «военная дипломатия» Кремля вновь принесла успех. Румынское правительство уступило России Бессарабию и Северную Буковину.

С тех пор Канарис уже не сомневался. Если советские войска затевают какие-то странные маневры в приграничных областях, быть новой беде. С августа 1940 года растет численность войск в Карелии, и вскоре начинается война с Финляндией. С февраля 1941 года части Красной Армии все заметнее выдвигаются к демаркационной линии, разделившей Польшу пополам. 17 марта во всех западных военных округах СССР объявлены мобилизационные приготовления. Стоит ли удивляться тому, что Канарис и на этот раз встревожился? До сих пор его худшие опасения подтверждались.

* * *

Пессимизм Канариса был известен в высших кругах вермахта. Поэтому к его предостережениям относились не очень серьезно. Однако Канарис не успокаивался. Наконец, 4 апреля в дневнике Гальдера появляется следующая запись: «Восточный отдел соглашается, что численность русской армии в европейской России выше, чем предполагалось прежде. (Это уже утверждали японцы и финны.) Следует полагать, что общая численность равна 171 дивизии, 36 кавалерийским дивизиям и 40 моторизованным бригадам».

Цифры поразили Гальдера. Тем не менее ничего в рейхе и даже в самом абвере не переменилось — все продолжали подготовку к «большой войне». В июне 1941 года при абвере-I возник особый оперативный командный штаб (кодовое название «Валли»), Он должен руководить всеми абверовскими группами на восточном фронте. Расположился он в Сулеевеке под Варшавой, а возглавил его эксперт по России Баун.

Руководитель абвера-II Лахоузен готовился поднять восстания в Прибалтике, на Кавказе и Украине. Снова, в который уже раз, немцы вспомнили об украинских эмигрантах. «Шеф распорядился, чтобы абвер-II возобновил связь с украинским вождем Мельником», — записывал в своем дневнике Лахоузен. Его заместитель подполковник Эрвин Штольце тотчас зачислил в подрывную армию абвера и самого Мельника (кодовое имя Консул-I), и его сторонников.

Штольце дал Мельнику приказ: «Сразу после нападения Германии на Россию организовать на Украине провокационные путчи, чтобы ослабить непосредственный тыл советских войск». Для этого был создан ударный отряд «Нахтигаль» («Соловей»).

* * *

Так поход на Восток обретал черты «крестового похода против коммунизма», хотя на самом деле Гитлера гнала вперед лишь жажда новых территорий.