Адмирал Канарис — «Железный» адмирал

Времени на размышление уже не оставалось. Надо было действовать. «Расчеты — к орудиям! Кочегары — в лодки!» — закричал Людеке под свист снарядов. Впрочем, британские канониры не угадали с прицелом, и первые разрывы грохнули позади «Дрездена», на побережье, в чилийской рыбачьей деревушке.

Однако следующий залп оказался куда точнее. Снаряды угодили в корму крейсера.

Удар за ударом сотрясали «Дрезден». Кругом заплясали языки пламени, орудия умолкали одно за другим, корабль погибал. Вот уже и флаг повалился на палубу, срезанный осколком…

Капитан понимал, что с минуты на минуту британцы возьмут беззащитный «Дрезден» на абордаж, и хотел помешать этому любой ценой. Оставался последний выход: затопить крейсер. Однако сделать это теперь было не так-то просто. Кто-то должен был спуститься в трюм, открыть кингстоны и заложить взрывчатку. Но как прикажете проникнуть туда сквозь бушующее пламя? Сперва надо потушить огонь… Кроме того, необходимо снять с борта весь экипаж, включая раненых и погибших.

Словом, прежде всего надо было выиграть время, проявить военную хитрость.

И Людеке попросил своего ближайшего помощника оказать последнюю услугу обреченному кораблю. Адъютанту следовало добраться до крейсера «Глазго» и «тянуть резину», отвлекая британцев до тех пор, пока на «Дрездене» не закончат все приготовления к взрыву.

На мачте немецкого корабля появился сигнал: «Посылаем парламентера».

Но англичане словно не замечали обращенного к ним призыва. Обстрел продолжался.

Тем не менее Канарис спрыгнул в баркас и отчалил. Казалось, его не тревожили снаряды, со свистом проносившиеся мимо, он думал только о приказе Людеке, о том, как выиграть время. С нарочитой медлительностью баркас направился в сторону «Глазго», продолжавшего изрыгать огонь.

Канарис оглянулся: на его глазах погибал любимый корабль. А вместе с ним, возможно, сгинет и тот мир, в котором он жил, к которому стремился с самого детства.

* * *

Когда баркас с парламентером приблизился к неприятельскому крейсеру, стрельба стихла. Зловещая тишина нависла над бухтой. Канарис поднялся на борт.

Через несколько минут он уже стоял перед Джоном Лусом, капитаном «Глазго». Сперва Канарис долго и многословно излагал протест. Нападение британских боевых сил на корабль Его Величества «Дрезден» является вопиющим нарушением международного права, поскольку корабль находится на территории, пребывающей под юрисдикцией Чили, и пользуется защитой чилийского нейтралитета; судно и экипаж уже интернированы.

«Ответ капитана Ауса, — не без торжественности сообщают документы британского адмиралтейства, — соответствовал традициям королевского флота и гласил, что переговоры могут идти лишь на основе полной и безоговорочной капитуляции, и никак иначе».

Канарис возражал, указывая на то, что поведение англичан противоречит всем нормам международного права, ведь, в конце концов, Чили сохраняет нейтралитет. Лус ответил на это: «Мне приказано уничтожить «Дрезден» там, где я его встречу. Другие вопросы меня не касаются, их должны решать дипломаты».

Пока обер-лейтенант с капитаном препирались, соревнуясь, кто из них лучше знает законы международного права и чтит приказы своего начальства, команда «Дрездена» открыла кингстоны и заложила взрывчатку. Канарис взглянул на часы — можно было возвращаться.

Обер-лейтенант императорского флота покинул корабль, и офицеры королевского флота, приложив руки к козырькам фуражек, попрощались с ним.

…В 11.15 два мощных взрыва потрясли «Дрезден». Через несколько секунд нос корабля ткнулся в воду, а корма круто взметнулась вверх. Сопровождаемый громким «ура» — кричали матросы, уже высадившиеся на берег, — крейсер ушел под воду. Все было кончено…

ПОБЕГ ЧЕРЕЗ КОРДИЛЬЕРЫ

Капитан Аюдеке чувствовал себя сломленным. Он, по существу, отстранился от командования и лишь безвольно выслушивал распоряжения адъютанта: раненых унести (позднее британцы доставят их в Вальпараисо), похоронить убитых, здоровых разместить в хижинах рыбаков…

Через пять дней на горизонте показались чилийские военные корабли. Крейсеры «Дзентено» и «Эсме-ральда» должны были доставить немцев на материк.

Матросы погрузились на «Эсмеральду». Аюдеке, Канарис и другие офицеры отправились в путь на «Дзентено», капитан которого и его первый помощник оказались немцами. Они снабдили своих соплеменников всем необходимым, готовы были оказать им и более серьезное содействие.

Однако и британцы следили, чтобы немцы не улизнули из Чили. Когда британский посланник в этой стране узнал, что моряков — как «потерпевших кораблекрушение» — собираются разместить на немецком пароходе «Йорк», пребывающем в гавани Вальпараисо, он немедленно оказал давление на правительство Чили. Последовал новый приказ: «Интернировать экипаж «Дрездена» на острове Квирикина близ города Консепсьон».

* * *

24 марта немцы увидели указанный им остров — пустынное, безлюдное место. Крутые, изрезанные скалы вздымались над морем. Вдали виднелись бараки, в которых и предстояло жить интернированным.