Адмирал Канарис — «Железный» адмирал

Едва статья Якоба появилась в печати, как Йорнс взорвался. Он затеял процесс против редактора журнала «Тагебух» Йозефа Борнштейна, напечатавшего у себя статью. Разыгралась новая свара, в ходе которой досталось многим. В апреле 1929 года Борнштейна оправдывают, поскольку суд счел «доказанным», что действия Йорнса в 1919 году «были на руку преступникам».

Однако оскорбленный чиновник не успокоился. В начале 1931 года он затевает новый судебный процесс. Председательствующий явно ему сочувствует. Тогда адвокат Борнштейна, Георг Левенталь, извлекает свой последний козырь. 22 января 1931 года он попросил своего бывшего коллегу засвидетельствовать, что Йорнс — как утверждал Левенталь — помогал готовить побег обвиняемых. Канарис имел все основания опасаться нового свидетеля, так как это был бывший адвокат Бредерек, доверенное лицо «Национального союза немецких офицеров».

А Бредерек между тем принялся подробно рассказывать о том, как доставал деньги для побега, с какими трудностями поддерживал связь с арестованными Хорстом и Хайнцем Пфлугк-Хартунгами и как, наконец, вместе с их сестрой и неким сопровождающим передавал им деньги…

«Кто был этот сопровождающий?» — оборвал его Левенталь.

Бредерек помялся, но назвал имя: «Капитан-лейтенант Канарис».

* * *

23 января в утренних газетах появились признания Бредерека. Капитан второго ранга Флис, бывший адъютант Ломана, вызывает Канариса в Вильгельмсхафен, чтобы получить объяснение по поводу всей этой истории. Наш герой тут же выдвигает свою версию. «Он заявляет, — записывал Флис, — что не доставал никакие деньги для побега Пфлугк-Хартунга. Но поскольку их родителям и сестре пришлось в те дни очень туго, К. обратился в офицерские союзы с просьбой помочь им деньгами. В то время о бегстве Пфлугков не было и речи».

Но этого оказалось недостаточно. Вслед за тем Канарису пришлось представить письменный рапорт начальству о всей этой истории. И он снова пускается во все тяжкие. 26 января он сообщал: фройляйн Пфлугк сказала ему, что «коммунисты постоянно запугивают ее семью. В таких обстоятельствах следовало собрать некоторую сумму, чтобы в случае коммунистического переворота арестованные и члены их семей могли бы спастись бегством от новых властей, которые открыто называли центральным пунктом своей программы беспощадный террор против любых политических противников».

От внимания начальства не ускользнуло, что объяснения Канариса разнятся. Вдобавок 30 января 1931 года в дело вмешивается мать обоих братьев. Ее заявление, сделанное своему адвокату, опровергает слова Канариса: «В те дни ни семья, ни кто-либо из обоих обвиненных и оправданных братьев фон П.-Х. никогда ни от кого не получали деньги и даже не требовали их. Неправда, что семье постоянно угрожали коммунисты и потому она хотела покинуть Берлин». Ильза фон Пфлугк-Хартунг хотела повторить это и для прессы. Лишь с большим трудом ей удалось втолковать, что «в сложившихся обстоятельствах она сильно повредит Канарису».

Командование флотом пыталось надавить на Бре-дерека и даже грозило привлечь его к суду за ложное показание под присягой, но тот остался тверд. В «Союзе немецких офицеров» к этой истории отнеслись равнодушно и не стали опровергать Бредерека.

Поэтому в министерстве рейхсвера пришлось все тогдашние сомнительные похождения Канариса объяснять одной лишь коммунистической угрозой. В официальном заявлении был дословно повторен упомянутый нами рассказ Канариса.

Конечно, критики не угомонились. «Рейхсвер пытается скрыть правду», — утверждали газетчики. Понятное дело, Канарису пришлось туго. Пресса снова стала перемывать ему косточки. Она посчитала, что теперь капитан Канарис стал подлинным бедствием для немецкого рейхсвера.

Командование приняло меры: Канарису было запрещено показываться в Берлине. Капитану второго ранга велели неотлучно находиться на своем рабочем месте. Не обрадовало его даже известие, что с 1 октября 1931 года его производят в капитаны первого ранга. Он понимал что его карьера подходит к концу и нынешнее повышение — лишь пролог будущей отставки. В Веймарской республике никаких перспектив у него нет.

* * *

А было ли будущее у самой республики? В те дни по улицам и площадям немецких городов уже открыто маршируют воинственные коричневые колонны. Уж они-то в своем будущем уверены. Их вождь — Адольф Гитлер — спасет гибнущую Германию. Их национал-социалистская партия возьмет власть в свои руки.

Не это ли — избавление от всех бед, обступающих Канариса? Не присоединиться ли ему к новой политической силе, раз дорога наверх при нынешней власти ему закрыта? Канарис колебался, но не хотел окончательно уходить в тень.

И он решает связать свою жизнь с теми, кто неудержимо рвется к власти.

В ЛАБИРИНТАХ СПЕЦСЛУЖБ

КОНЕЦ ЗЛОКЛЮЧЕНИЯМ?

…«Он прибыл 23 мая 1932 года. Уже на въезде в Вильгельмсхафен его поджидали люди. Перед каждой хижиной, каждым аккуратным домиком стояли люди и ждали своего фюрера». Так описывала этот день газета «Фелькише беобахтер».