Адмирал Канарис — «Железный» адмирал

6 ноября в Севилье высадился легион «Кондор» численностью 6500 человек. Командовал им генерал-лейтенант Хуго Шперрле. Вскоре немецкие части настолько хорошо показали себя, что Франко подчинил их командующему все военно-воздушные силы Испании. Теперь франкистские части безостановочно продвигались вперед. Взятие Мадрида казалось делом нескольких дней. 18 ноября Германия и Италия поспешили признать правительство Франко единственной законной властью в стране.

Однако сам «мятежник в законе» прекрасно понимал, что армия его слишком слаба, чтобы сломить республиканцев. Он снова обратился за помощью к Канарису. Для победы нужна еще одна немецкая и одна итальянская дивизии. Но тут хлопоты Канариса наткнулись на неодолимую преграду. Начальник генштаба Бек не хотел больше посылать в Испанию ни одного пехотинца. На этот раз его поддержал и Бломберг.

Он строго-настрого приказал шефу абвера не отвечать на просьбы Франко. Поводом к этому послужила новая поездка Канариса в Рим. Муссолини решил под видом помощи Франко обосноваться в западной части Средиземного моря. Он уже мечтал отнять у испанцев Балеарские острова и превратить Мальорку в новый Гибралтар.

6 декабря дуче вызвал на совещание всех начальников штабов итальянских вооруженных сил. Сюда же он пригласил Канариса и Роатту. Муссолини и Чиано всем своим видом показывали, что их час настал. Они задумали ввести в Испанию свои сухопутные войска.

Правда, никто еще не отменял соглашение между Канарисом и Роаттой, по которому Италия и Германия договорились посылать туда одинаковые по численности армейские группировки. Поэтому Муссолини решил узнать у Канариса, не собирается ли рейх направить в Испанию дивизию. С каменным лицом шеф абвера восседал в кресле, негодуя на Бломберга, который отвел ему такую жалкую роль.

Дуче был настолько раздосадован бездействием Канариса, что, сообщая немецкому послу в Риме о следующем совещании высших военных чинов, которое назначалось на 10 января 1937 года, предупредил его: «Поскольку на этот раз речь идет о принятии важных решений, я буду рад, если адмирал Канарис или тот, кто будет прислан вместо него или вместе с ним, был бы наделен полномочиями, а не оставался, так сказать, наблюдателем…»

Канарис изо всех сил пытался помочь Франко, но Бломберг отклонял его просьбы. Шеф абвера отбыл с четким приказом — разрешить Муссолини делать в Испании все, что ему заблагорассудится.

10 января Канарис с завистью взирал на своего друга Роатту, которого назначили командиром итальянского экспедиционного корпуса. Уже через месяц тот достиг численности четырех дивизий — 50 тысяч человек.

* * *

Поначалу Роатте везло. 8 февраля испано-итальянские части взяли крепость Малагу, которая никак не давалась франкистам.

Однако через месяц итальянцы приняли участие в боях на Гвадалахарском фронте, к востоку от Мадрида. Здесь им пришлось сражаться с интербригадовцами. И тут произошла катастрофа — итальянцы были разбиты в пух и прах. Римская армия постыдно бежала, оставив на поле боя свыше 10 тысяч человек, 250 пулеметов, 30 орудий и большое количество танков.

Канарис запретил своим офицерам издеваться над итальянскими соратниками и отказался читать отчет об обстоятельствах их разгрома. Особенно задело шефа абвера известие, что на стороне республиканцев доблестно сражался батальон немецких коммунистов-тельмановцев.

* * *

Отношения между немцами, испанцами и итальянцами накалились до того, что Канарису пришлось снова ехать в Испанию.

Командующие легиона «Кондор» почти не разговаривали с Роаттой, и Канарису пришлось мирить их. Каудильо терпеть не мог высокомерного генерала в отставке Вильгельма Фаупеля, которого Германия назначила послом, — Канарис добился, чтобы генерала отозвали и заменили профессиональным дипломатом Эберхардом фон Шторером, с которым шеф абвера был знаком еще со времен первой мировой войны. Командир «Кондора», Шперрле, держался заносчиво с Франко — рапорта Канариса оказалось достаточно, чтобы сместить и его.

Да, Канарис был здесь самым влиятельным эмиссаром Германии. А самым влиятельным представителем СССР на Пиренеях был военный атташе при советском посольстве в Мадриде Горев, он же Ян Карлович Берзин, начальник разведуправления Штаба РККА. Так в Испании лицом к лицу сошлись спецслужбы двух тоталитарных держав. Противники оказались достойны друг друга.

* * *

Впрочем, тайная война двух разведок уже не ограничивалась одной лишь Испанией. Советские разведчики сплели в ряде стран Европы обширные агентурные сети. Так, в Гааге советский резидент Вальтер Кривицкий создал тайную фирму. По всей Европе ее служащие закупали оружие для Испании. В их сеть внедрились агенты абвера. Канарис повел контригру: противникам подсовывали партии дефектного оружия.

Абверовцы нащупали и другие секретные советские фирмы, сбывавшие вооружение и набиравшие добровольцев. Эти конторы располагались в Лондоне, Париже, Цюрихе, Праге, Варшаве, Копенгагене, Амстердаме и Брюсселе.