Адмирал Корнилов

Приведу здесь один занимательный эпизод из воспоминаний штабного офицера, относящийся к последним месяцам обороны Севастополя 1855 года:

«Мне лично стоило немало изобретательности и хлопот, чтобы исправлять и поддерживать наши перевозочные средства, которые надобно было, однако, содержать в возможной исправности. Павел Степанович, который в это время уже заменил адмирала Станюковича и сделался в свою очередь главным начальником морской части, видел, конечно, и сознавал сказанное неудобство, и вот что он мне раз сказал:

— Ну, вот-с, ваш Владимир Алексеевич наделал разных распоряжений, а сам и умер…

Удивлённый этой выходкой, я ответил адмиралу, что если Владимир Алексеевич и сделал в этом случае ошибку, то я не сомневаюсь, что он её давно бы уже и исправил, если бы был жив. Теперь же, от него, Павла Степановича, и ни от кого другого зависит сделать все перемены, какие он сам признает за нужное. Адмирал подумал и сказал:

— Нет-с; знаете, что Владимир Алексеевич сделал, то нам, маленьким людям, трудно переделывать…

В этой наивной форме выразилась, с одной стороны, мальчишеская слабость критиковать действия своего соперника, а с другой, искреннее, чистосердечное признание его высоких способностей, а для нас делается привлекателен и люб доблестный образ Нахимова, со всеми его маленькими человеческими слабостями».

Глава пятнадцатая

Тем временем союзники, поражённые размахом оборонительных работ осаждённых, решили, что сразу им будет трудно штурмовать Севастополь. Если ещё 1 сентября генерал Кэткарт категорически отвергал решение объединённого командования подготовить штурмовые орудия, негодуя: «Ставить на платформы осадные орудия! Но, мой дорогой лорд Раглан, какого чёрта они должны будут здесь разрушать?» [169] — то уже через неделю, наблюдая этих «проклятых русских», которые, как писал корреспондент «Таймc», работали, как пчёлы, командование было обеспокоено. «Женщины и дети подносят новые корзины с землёй, и вот уже можно видеть, что высящуюся перед нашими позициями белую башню окружают двойные ряды укреплений для пехоты и артиллерии» [170]. К тому же артиллерийский обстрел из города становился день ото дня всё более сильным, а по ночам русские солдаты совершали разведывательные вылазки.

Наконец союзное командование приняло решение: приступить к установке осадных батарей, затем — подавить русские орудия, разрушить укрепления и с малыми потерями занять город.