Адмирал Л. М. Галлер<br />Жизнь и флотоводческая деятельность

1 сентября Галлер, поднявшись на мостик «Славы», стоявшей на якоре у Шильдау, услышал артиллерийские залпы со стороны Кассарского плеса: 17 немецких эсминцев снова прорывались через Соэлозунд. Заградитель «Припять», который должен был ночью поставить в проливе мины, промедлил и не выполнил приказ. И вот превосходящие силы врага устремились на восток, поддерживаемые дальнобойными орудиями линкора «Байерн». Из 17 эсминцев четыре выскочили на камни в проливе, но остальные вступили в бой с русскими кораблями. Один снаряд с «Байерна» попал в эсминец «Гром» и тяжело повредил его. Корабль потерял ход.

Спасти «Гром», на который обрушили огонь эсминцы противника, не удалось. Его команду сняла канлодка «Храбрый», последними горящий корабль оставили командир старший лейтенант А. П. Ваксмут и старший офицер старший лейтенант Э. С. Панцержанский. К тому времени были выведены из строя все четыре 102-миллиметровые орудия «Грома», огнем которых управлял отважный артиллерист лейтенант В. В. Севастьянов. Но был потоплен и вражеский эсминец, другие получили повреждения. К восемнадцати часам корабли неприятеля оставили Кассарский плес и ушли под прикрытие артиллерии своего линкора.

Подробности боя на плесе 1 сентября рассказывал вечером в кают-компании «Славы» Панцержанский, перебравшийся с «Храброго». Голова его в шапке бинтов, он слегка заикается — следствие полученной контузии. Галлер рад его видеть. Он помнил Панцержанского красивым юношей, любознательным гардемарином по плаванию в 1910 году на «Славе». Тогда вахтенный начальник лейтенант Галлер старался помочь быстрее освоить корабельную службу недавнему студенту Рижского политехнического института, только год назад поступившему на флот. Ученик оказался способный…

Кто-то из линкоровских офицеров спрашивает: «Говорят, матросня у вас на эсминце запаниковала, с борта сигать начала, потому и „Гром“ потерян?» Панцержанский вспыхивает гневным румянцем, но Галлер предупреждает его ответ: «Матросня — слово обидное. Еще Нахимов, господа, говорил, что стыдно его употреблять русскому офицеру. Команды судов Минной дивизии сражались отважно. Сейчас „Припять“ и другие заградители выставили мины поперек Кассарского плеса. Уверен — эсминцы и канлодки не допустят прорыва неприятеля к нам в тыл — к Большому Зунду…»

Старшему офицеру никто не возразил. Вряд ли, однако, все присутствовавшие с ним согласны… Между тем близился срок, когда каждому офицеру придется решать — служить народу или вести борьбу с ним в рядах белогвардейцев или интервентов. Сколько раз Галлер слышал в те дни в кают-компании споры о будущем России, будущем флота. Многие ждали, что революционная волна пройдет, вспоминали историю: ведь вслед за кровожадными якобинцами, пусть с некоторой паузой, пришла Директория, а затем и первый консул, император Наполеон. Так толковал события Великой французской революции Рыбалтовский…

Этот инцидент в кают-компании «Славы» проходил в часы ожесточенных боев с германскими войсками на Ориссарской дамбе, соединяющей острова Эзель и Моон (Муху). Прорвись противник на Моон, и Моонзунд — основной его фарватер Большой Зунд — будет перерезан. Видно, после неудачи с прорывом эсминцев через Кассарский плес противник пробовал решить задачу на суше. Теперь, когда вражеские войска заняли практически весь Эзель, за исключением южной его оконечности — полуострова Сворбе с Церельской батареей, можно было бросить главные силы для захвата Моона. Наступление немцев с трудом сдерживали отряды моряков-добровольцев со «Славы», «Гражданина» и крейсеров. Вскоре к ним на помощь подошел Ревельский ударный матросский батальон. Но без поддержки огнем артиллерии «Славы» и пришедшего в Моонзунд 1 октября крейсера «Адмирал Макаров» дамбу бы не удержали.

На следующий день эсминцы противника попытались обстрелять позиция защитников Ориссарской дамбы, высадить десант на северный берег Эзеля — у мыса Павастерорт. Появление эсминцев вовремя заметили на «Славе». Рыбалтовский и данные для первого залпа подготовил отлично, да и повезло, конечно: сразу попадание в эсминец! Тот запарил, и все германские корабли устремились прочь, за пределы дальности огня линкора.

Большие корабли — линкоры и крейсера — не могли пройти через Соэлозунд и Кассарский плес из-за малых глубин, эсминцам же не прорваться к Большому Зунду под огнем «Славы» и «Гражданина», крейсеров «Баян» и «Адмирал Макаров». Так рассуждали Антонов и Галлер, анализируя первые результаты наступления неприятеля.