Адмирал Макаров

Затем Макаров отметил, что «дело ледоколов» зародилось в России. Позже, правда, другие нации опередили Россию, «но, может быть, — оказал он, — мы опять сумеем опередить их, если примемся за дело».

Первым человеком, который предложил бороться со льдам силой самих судов, был Петр I. Еще во время осады Выборга в 1710 году он приказал трем кораблям русской эскадры — «Лизет», «Дегасу» и «Фениксу» — пробиваться к уносимым в море другим кораблям, чтобы спасти их, а сам в течение всей ночи испытывал всевозможные способы борьбы со льдом.

Макаров напомнил в своей лекции и о кронштадтском купце Бритневе, вплоть до глубокой осени поддерживавшем пароходные рейсы между Кронштадтом и Ораниенбаумом. Желая продлить навигацию хотя бы на несколько дней, Бритнев построил пароход, носовая часть которого была устроена так, чтобы пароход с хода мог влезать на льдины и продавливать их своею тяжестью. Этот пароход сделал то, что невозможно было сделать никакими иными средствами: пароходное сообщение между Кронштадтом и материком удалось продлить на несколько недель. А через год Бритнев по собственным чертежам построил еще более усовершенствованный ледокол. Однако идея Бритнева не привлекла тогда внимания.

В 1871 году по всей Европе установилась чрезвычайно суровая зима. Не замерзавшие ранее порты покрылись льдом. В Гамбурге мороз в течение одной ночи оковал порт настолько сильно, что стоявшие у причалов пароходы вмерзли в лед. Это застало всех врасплох. Торговые кампании несли огромные убытки. Тут-то гамбургские моряки, поддерживавшие рейсы с Кронштадтом, вспомнили о ледоколах Бритнева. В ту же зиму немецкие инженеры отправились в Кронштадт, чтобы на месте изучить конструкцию ледокольчиков Бритнева. И вскоре по типу бритневских самодельных ледоколов в Гамбурге был построен более мощный ледокольный пароход, с помощью которого навигация в Гамбургском порту поддерживалась круглый год.

Вскоре ледоколы появляются почти во всех портах Балтийского и Северного морей, где они оказывают судам незаменимую помощь. Россия также строит ледоколы, но уже по типу гамбургских. Они появляются в Ревеле, Николаеве и Владивостоке. Из Европы эта идея перекочевывает в Америку, на Великие озера, и в Канаду. Такова была судьба изобретения скромного кронштадтского купца Бритнева.

В своей лекции в Мраморном дворце Макаров рассказал не только об изобретении Бритнева, но и о ледоколах того времени, плававших на озере Мичиган. Он приводил массу фактов, примеров и цифр и доказывал, что России необходимо иметь мощные ледоколы.

Постройка больших ледоколов, говорил Макаров, вызывается как потребностями науки, так и практическими целями. «Самой природой Россия поставлена в исключительные условия. Почти все ее моря замерзают зимой, а Ледовитый океан покрыт льдом и в летнее время. Ни одна нация не заинтересована в ледоколах столько, сколько Россия. Природа заковала наши моря льдами, но техника даст теперь огромные средства, и надо признать, что в настоящее время ледяной покров не представляет более непреодолимого препятствия к судоходству».

Горячий сторонник планомерного изучения наших полярных окраин, Макаров утверждал, что ни дальнейшее изучение отдаленных районов Арктики, ни, в частности, плавание в Карском море немыслимы без деятельной помощи мощного ледокола. Увлечение Макарова идеей ледокола было настолько велико, что он вначале доказывал возможность достичь на ледоколе даже Северного полюса, идя «напролом». Как военный моряк, Макаров прекрасно сознавал также всю важность для России освоения морского пути из Кронштадта в дальневосточные порты через северные моря. А без помощи мощных ледоколов этот путь был невозможен.

В своем докладе Макаров поставил три проблемы:

1. Исследование всего Ледовитого океана, огромные пространства которого не только не были изучены, но даже ни разу еще не посещались путешественниками.

2. Открытие регулярного грузового пароходного сообщения с Обью и Енисеем в летнее время.

3. Открытие регулярного грузового пароходного сообщения в зимнее время между русскими портами в Балтийском море, включая и Петербург.

Макаров считал, что с помощью двух ледоколов по 6000 тонн водоизмещением каждый и с машинами по 10 000 лошадиных сил все три цели могут быть достигнуты.

Лекция Макарова имела большой успех. Он привлек, наконец, внимание к своему проекту не только широких Кругов общественности, но и, что было очень важно, правительственных кругов. В петербургских и провинциальных газетах были напечатаны подробные отчеты о лекции. Она была издана отдельной брошюрой, что еще больше способствовало популяризации дела. Доброжелатели Макарова стали присылать ему сочувственные письма. Один из корреспондентов предложил организовать всенародную подписку на постройку ледокола. По просьбе членов Географического общества и Кронштадтского морского собрания лекция была повторена в этих учреждениях. Макаров торжествовал. Но до практического осуществления проекта было еще далеко.