Адмирал Нельсон

С октября 1801 г. по май 1803 г. Нельсон был свободен от служебных обязанностей и жил в Англии вместе с Гамильтонами. В 1801 г. у Эммы родилась дочь, ее назвали Горацией. Фантастично, но факт — сэр Уильям как бы не знал ни о беременности своей жены, ни о рождении ребенка. Некоторые биографы утверждают, что он, действительно, ничего не подозревал: Эмма, женщина изобретательная, маскировала беременность и роды тяжелым недомоганием. Девочку сразу же отдали на сторону, кормилице. Появление ребенка на свет и его местонахождение хранились в глубокой тайне. Думается, однако, что 70-летний Гамильтон многое замечал, а об остальном догадывался, но, будучи привязан к Эмме и к своему прославленному другу, предпочел сделать вид, что считает их , отношения платоническими.

У Нельсона никогда не было своего дома, и он страстно желал приобрести его. Теперь, имея правительственную пенсию и доходы от имения в Сицилии, он мог реализовать свою мечту. Предприимчивая Эмма подыскала милях в 10 от Лондона приличный дом с довольно обширным земельным участком — Мертон. В сентябре 1801 г. Нельсон стал владельцем имения. Всю сумму за Мертон — 9 тыс. ф. ст.— пришлось выложить ему одному, хотя жить там предполагали и Нельсон, и Гамильтоны.

Эмма с присущим ей азартом занялась перестройкой дома, перепланировкой участка. Нельсону все здесь нравилось. Он любил беседовать с часто навещавшими его капитанами, прогуливаясь по площадке, которая называлась «корма». Другая площадка именовалась «палубой».

По земельному владению протекал большой ручей — приток реки Уэндл, впадавшей в Темзу. Эмма назвала его Малым Нилом. Сэр Уильям пристрастился к рыбной ловле и подолгу просиживал с удочкой на тихом берегу Малого Нила. Часто бывал он и в Лондоне, целые дни проводя в Британском музее, где находилась значительная часть его художественной коллекции. Сэру Уильяму хотелось тишины, покоя. Как все старики, он любил, уютно устроившись в кресле или на берегу речушки, поразмышлять о смысле жизни. Но Мертон не являлся «спокойным домом».

Двухэтажное здание вмещало более 15 отдельных спален, а также большое число общих комнат, холлов, гостиных. И все эти помещения были заполнены многочисленными гостями — главным образом родственниками Нельсона всех степеней и возрастов. За стол садилось ежедневно не менее 15—20 человек. Соседи Нельсона гордились знакомством со знаменитым адмиралом и почитали за честь посетить его дом, приезжали и друзья из Лондона, среди них герцог Кларенский, лорд Минто и еще кое-кто из знати. Однако двор и свет в целом игнорировали Мертон и с демонстративным осуждением относились к «тройственному союзу» Нельсона с Гамильтонами. Эмма платила горячей ненавистью аристократическим снобам за их высокомерие. Не заботясь о мнении света, она появлялась в общественных местах вместе с Нельсоном. Эмме очень хотелось иметь открытый, большой, радушный дом. Деньги считать она не умела, и Нельсон постоянно испытывал нужду в наличных средствах.

Биографы Нельсона довольно единодушно отмечают, что вице-адмирал был беден, или, точнее, небогат. «Жизнь в Мертоне,— пишет, например, А. Бутаков,— велась широкая в угоду леди Гамильтон и очень отражалась на кармане Нельсона, всегда щедрого и всегда нуждавшегося в деньгах, между тем, как его денежное содержание совсем не соответствовало его заслугам отечеству» (4). Несомненно, однако, что Нельсон располагал достаточными средствами, чтобы жить так, как многие люди его ранга. Допустим на минуту, что доходы адмирала составляли бы, скажем, в два раза большую сумму. Можно ли сомневаться, что и их точно так же проглотили бы Мертон или еще более великолепное имение?

История знает множество случаев, когда величайшие таланты гибли, задыхаясь в нужде, Но бывает и так; говоря о том или ином деятеле, сетуют, что он страдал от бедности, от непомерных долгов, и забывают сообщить, сколько проигрывал в карты оный страдалец...

Бесспорно тем не менее, что двор, правительство и адмиралтейство награждали Нельсона меньше, чем других адмиралов. Причин тут несколько: его строптивость и самостоятельность, зависть к его выдающимся способностям, происки недоброжелателей и т. п.

Говоря об этих причинах, биографы Нельсона склонны преуменьшать значение зависти посредственностей к таланту. Недоброжелательное отношение к нему в высших сферах и в адмиралтействе они объясняют тем, что личная жизнь вице-адмирала стала пятном на его репутации.

Оценивать личную жизнь Нельсона можно и нужно только с учетом фактических, а не ханжески рекламируемых в классовых интересах моральных норм, которых круги, осуждавшие Нельсона, а иногда и подвергавшие его остракизму, сами придерживались. Здесь уместно вспомнить о моральных принципах Гревиля и Гамильтона, о чем говорилось выше. Это было не исключение, а правило.