Адмирал Нимиц

«Я читал стенограмму Вашего совещания с большим интересом и, надо сказать, с тревогой и возмущением.

Очевидно, ни те, кто защищал концентрацию усилий в юго-западной части Тихого океана, ни те, кто допустил возможность такой процедуры, не только не сказали, но даже и не подумали о том, когда японцы перестанут использовать Марианские и Каролинские острова, и произойдет ли это вообще. Я предполагаю, что даже сторонники перемещения войск в Юго-западный сектор Тихого океана признают, что рано или поздно эта заноза в наших коммуникациях с западной частью Тихого океана должна быть удалена. Другими словами, рано или поздно мы должны выделить время и силы, чтобы проделать эту работу…

Многие участники совещания, особенно Тауэрс, заявляли — и их утверждения так никто и не опроверг, — что цель взятия Марианских островов состояла в том, чтобы обеспечить базы для В-29, предназначенных для налетов на Японскую империю. Разумеется, такой цели никто не ставил. Это было бы просто одним из результатов этой операции; основной же целью было перекрыть снабжение Каролинских островов, облегчить захват или нейтрализацию Каролинских островов и ускорить очистку линий коммуникаций с районом северных Филиппин…

Идея об оттеснении японцев по побережью Новой Гвинеи, через всю Хальмахеру и Минданао, а потом через Филиппины к Лусону, наша основная стратегическая концепция (исключая очищение нашей Центральной Тихоокеанской линии коммуникаций с Филиппинами), представляется мне абсурдной. К тому же она не соответствует решениям Объединенного комитета начальников штабов…»

Когда Нимиц получил этот письменный выговор, он уже планировал свой следующий шаг по Центральной Тихоокеанской оси, но к Труку, а не к Марианским островам. Было бы опасно, рассуждал Нимиц, обходить эту главную базу флота, оставив ее в руках противника. Возможно, Трук можно было бы просто нейтрализовать, но Нимицу казалось важным — пусть даже только по психологическим мотивам, — чтобы над крупнейшей и самой важной внешней военно-морской базой Японии был поднят американский флаг. Такой жест, как месть за налет на Перл-Харбор, поднял бы боевой дух американцев и, соответственно, подорвал бы уверенность японцев в победе.

Когда до адмирала Кинга дошли слухи о том, что планирует Нимиц, его ярость вспыхнула с новой силой, потому что он давно уже отказался от идеи нападения на Трук. Также будучи чрезвычайно скрытным и подозрительным по отношению к прессе, Кинг считал, что Нимиц разглашает слишком много информации. Он решил, что Нимиц должен прибыть в Вашингтон, чтобы достигнуть согласия с Объединенным комитетом начальников штабов относительно предстоящих операций. Время его приезда нужно было подобрать очень тщательно, так как адмирал Тауэрс должен были скоро вступить в должность заместителя главнокомандующего Тихоокеанским флотом и районом Тихого океана и, следовательно, будет являться главнокомандующим в отсутствии Нимица. Ни Кинг, ни Нимиц не хотели, чтобы он командовал в то время, когда принимаются такие серьезные решения. Кинг изложил все эти соображения в письме Нимицу, датированном 17 февраля 1944 года, на сей раз не в таких гневных тонах, как в его предыдущем письме: