Адмирал Нимиц

Обсуждение продолжалось до полуночи и было возобновлено следующим утром. Скоро стало очевидно, что Макартур выиграл спор, убедив не только президента Рузвельта, но и адмирала Нимица. Тогда он обратился к вопросу, который его очень беспокоил, — включение британских войск в Тихоокеанскую войну. Теперь, когда американцы с помощью других союзнических сил были уже недалеко от победы, он не видел никаких причин для замены каких-либо американских сил британскими, так, чтобы британцы тоже могли бы пожинать плоды победы. Макартур боялся, что они заберут от него австралийские и новозеландские войска и не только не обеспечат никакой материальной поддержки, но будут и сами требовать ее. Британские войска на Дальнем Востоке, сказал он, повредят американскому престижу в этом районе. Он приветствовал бы британский вклад в войну в Юго-западном секторе Тихом океане, но только при существующей структуре командования. Президент, похоже, сочувствовал, но не соглашался.

В полдень встреча закончилась, и все забрались в ожидавшие их автомобили и выехали к Перл-Харбор, чтобы позавтракать у адмирала Нимица. Когда они достигли Макалапа, Нимиц едва узнал свой дом. Под руководством Майка Рейли инженерно-строительные войска обрабатывали его весь предыдущий день и все утро. Они временно удалили пальмы, чтобы провести дорогу вокруг дома к черному ходу, где президента можно было перенести из автомобиля в инвалидное кресло без посторонних наблюдателей, поскольку он был чувствителен в этих вопросах. Они построили скат до черного хода, на котором они перевесили дверь, чтобы прошло инвалидное кресло. Они фактически перестроили внизу ванную для удобства Рузвельта. Наконец, они покрасили все их новшества и высушили краску паяльными лампами.

Перед завтраком президент выпил три крепких мартини. Было тридцать шесть гостей, блестящая подборка генералов и адмиралов. Кроме Макартура, Леги и Нимица, там был адмирал Хэлси, недавно отозванный с Южного сектора Тихого океана. Ламар насчитал на воротниках присутствующих 146 звезд. Главным блюдом была знаменитая гавайская рыба махимахи, которая была исследована и одобрена личным врачом президента вице-адмиралом Россом Макинтайром.

После завтрака генерал Макартур распрощался со всеми. Он заверил Рузвельта в том, что он и адмирал Нимиц устранили все разногласия. «Наши взгляды полностью сходятся, мистер президент, — сказал он. — Мы понимаем друг друга абсолютно». Самолет генерала ждал на аэродроме Хикэм. Когда самолет взлетел, Макартур повернулся к своему помощнику и радостно воскликнул: «Мы протолкнули эту идею!»

В тот день президента отвезли в военно-морской госпиталь Алеа, чтобы посетить раненых. Он настоял на том, чтобы его провозили через палаты медленно, так как там были молодые люди, которые лишились конечностей. Он хотел показать им, что он знал, каково это — иметь мертвые ноги, и что он смог возвыситься над своим несчастьем.

На следующий день, 29 июля, Рузвельт наблюдал, как на аэродроме Хикэм выносят из самолетов раненых с Гуама. Он осмотрел военно-морскую верфь в Перл-Харборе. Он произнес речь со своего открытого автомобиля, обращаясь к руководящим офицерам, солдатам и гражданским рабочим, собравшимся перед зданием штаба 14-го Военно-морского округа. На закате он сидел в автомобиле на пирсе рядом с «Балтимором» и болтал с Нимицем, Ричардсоном и Громли. Он поблагодарил их за три светлых и конструктивных дня, обменялся рукопожатием, и его увезли на борт крейсера, который после наступления темноты лег на курс 354 градуса и отправился к Адаку на Алеутских островах.

На следующий день, когда солдаты строительных войск сажали обратно пальмы Нимица и восстанавливали его дом в прежнем виде, Хэлси и его штаб заседали в здании разведцентра и составляли предварительные планы завоевания Палау, Япа и Улити. Хэлси ворчал. В

Улити была полезная гавань, но остальная часть операции, как он считал, будет пустой тратой времени и жизней. Вражеская авиация на Каролинских островах больше не представляла угрозы; к тому же теперь, когда американцы находились на Марианских островах, она не могла получить подкрепление из Японии.

Кампания на Марианских островах приближалась к завершению. 2-я и 4-я дивизии морской пехоты при помощи обстрела с земли, моря и воздуха прошли по равнине Тиниана за одну неделю. На некоторое время их задержали утесы и откосы на южной оконечности, но

1 августа генерал Гарри Шмидт смог объявить, что Тиниан взят. Чтобы занять большой остров Гуам, потребовалось немного больше времени. Перед высадкой 21 июля, флот подверг его тринадцатидневной непрерывной методической бомбардировке. Во время боя на берегу отряды 3-й дивизии морской пехоты и 77-й пехотной дивизии сражались рядом, используя одинаковую тактику и поддерживая друг друга.