Адмирал Нимиц

Во время своих поездок в качестве командующего морскими операциями адмирал должен был выступать с речами. Он не умел увлекать аудиторию, но его выступления были умны и приправлены юмором. Иногда ему приходилось произносить по две-три речи в день. Это давало постоянную работу спичрайтерам адмирала. Однако они бывали обескуражены привычкой адмирала быстро просмотреть написанное, затем отложить готовую речь в сторону и начать импровизировать. Собственно говоря, адмирал часто вообще не нуждался в подготовленных речах; ему нужны были несколько карточек с пометками, об организации, к которой он обращался, и с другими касающимися данного вопроса фактами, цифрами или мыслями. Он заглядывал в карточку и дальше говорил по памяти.

Несмотря на замечательную память адмирала, такая свободная система иногда приводила к неприятным казусам. Такая ошибка произошла во время выступления Нимица перед собранием одной из добровольных организаций, занимающихся нуждами служащих вооруженных сил США. Она была главным конкурентом более известной Объединенной организации обслуживания вооруженных сил[69] (ООВС).

В тот день Нимиц должен был произнести три речи. Закрытая сессия и комитет Конгресса[70] закончили как раз вовремя, чтобы он отправился в близлежащую гостиницу и произнес свою первую за этот день речь перед организацией. Нимиц и Флаки вскочили в поданную Козардом машину и умчались. Флаки передал адмиралу карточки, чтобы тот переложил их себе в карман, и начал рассказывать о целях организации и о том, чем она занимается сейчас. «Джин, — сказал адмирал, — тебе не нужно мне рассказывать про эту организацию. Я был ее дедушкой, когда руководил Бюро навигации».

Разговор пошел о другом. Когда они прибыли в гостиницу, все уже было готово к началу. Помимо национальных представителей организации, здесь присутствовали и другие почетные гости, в том числе сенаторы и конгрессмены.

Адмирал Нимиц везде должен был выступить за завтраком еще в одном месте и, следовательно, мог оставаться здесь только 20 минут. Оратора, который должен был выступать первым, спросили, не будет ли он возражать, если его речь прозвучит после выступления Нимица. Тот не возражал, и после короткого вступления Нимиц начал говорить, не заглянув в карточки.

Через две минуты Флаки, сидевшему на возвышении за адмиралом, стало ясно, что Нимиц благодарит не организацию, служащие которой сидели перед ним, а ООВС, ее конкурента. Флаки начал приподниматься, пытаясь сказать адмиралу, чтобы тот заглянул в карточки, но почувствовал на плече руку, мягко усаживающую его в кресло. Флаки оглянулся. Рука принадлежала даме — президенту организации: В глазах у нее стояли слезы.

Адмирал кончил говорить и после аплодисментов сел. Он мог задержаться только на две минуты, но ждал, когда представят следующего оратора. Едва тот начал свое выступление, как адмирал понял, что допустил чудовищную ошибку. Он залился краской. Флаки решил, что лучше увести его. «Адмирал, — тихо сказал он, — пора идти».

Нимиц наклонился к президенту и шепотом просил простить его. Он говорил о своей чрезмерной загруженности. «Я знаю вашу организацию, — сказал он, — это прекрасная организация. Я приношу свои глубочайшие извинения».

Президент поцеловала Нимица в щеку. «Адмирал, — сказала она, блестя глазами, — мы так рады видеть вас здесь. Мы знаем ваши истинные чувства».

Когда они сидели в машине, Флакки решил, что пора готовить Нимица к следующему выступлению; Карточки были готовы, но он подумал, что лучше дать адмиралу немного успокоиться. Молчание нарушил сам Нимиц. «Джин, — сказал он, хлопая помощника по колену, — когда я в следующий раз начну говорить, что я — дедушка такой-то организации, просто скажи мне: «Заткнись, возьми карточки и слушай»».

Адмирал Нимиц не брал денег за свои выступления или за то, что он писал для печати. Он всегда отказывался от гонораров или просил направить чек в благотворительную организацию, которую он назовет. Адмирал объяснял это тем, что все, о чем он пишет или говорит, взято из его флотского опыта, а флот ему уже платит.

Все время пребывания Нимица на посту КМО Флаки занимался его налоговыми декларациями. Он считал это очень простым делом, так как единственным источником доходов адмирала была его зарплата; он всегда делал стандартные отчисления, хотя, если бы он указывал отчисления по отдельности, то сэкономил бы тысячи долларов. Когда Флаки говорил ему об этом, Нимиц отвечал, что ничего не имеет против того, чтобы платить налоги.

15 ООО долларов в год — доход Нимица, на который жила семья — были неизменной суммой; во время послевоенной галопирующей инфляции купить на эти деньги можно было все меньше и меньше. Другие офицеры получали прибавку, чтобы компенсировать съеденное инфляцией, но некий конгрессмен внес в Закон об оплате поправку, запрещавшую повышать зарплату пятизвездным офицерам.