Адмирал Нимиц

Самое тревожное — с точки зрения союзников — наблюдение сделал 6 мая вылетевший из Рабаула японский разведывательный самолет, который в 11 часов утра обнаружил 17-е оперативное соединение, остановившееся для дозаправки в 350 милях южнее центральной части Соломоновых островов. Несколько радиостанций союзников перехватили его сообщение, ретранслированное передатчиком в Рабауле. Теперь 17-му соединению следовало ждать первой атаки японских авианосцев, которые самолеты союзников пока еще не обнаружили. Напряжение в штабе КТФ нарастало с каждым часом, но в Перл-Харбор не поступало никаких сообщений о том, что Флетчер атакован. Нимиц и его штаб не знали, что оба крупных японских авианосца не получили сообщения о контакте — ни с борта разведывательного самолета, ни его повтор из Рабаула. Таким образом, японцы упустили исключительную возможность нанести американцам сокрушительный удар.

Приход ночи в Перл-Харборе встретили с огромным облегчением, хотя и там для всех американцев и жителей Филиппин 6 мая стало днем скорби. Генерал-лейтенант Джонатан М. Уэйнрайт, которого генерал Макартур оставил командующим на Коррехидоре, был вынужден сдаться в плен вместе с остатками своей полуголодной армии, и теперь весь Филиппинский архипелаг оказался в руках японцев. Флотская радиостанция на Оаху перехватила прощальное послание Уэйнрайта президенту Рузвельту: «…Испытывая глубочайшее сожаление и гордость за своих отважных солдат, я иду на встречу с японским командующим. Прощайте, господин президент».

Рано утром 7 мая японский разведывательный самолет снова заметил американцев в Коралловом море и доложил об этом по радио голосом. Доклад был сделан в соответствии с японской военной кодировкой: «ТЕ-ТЕ-ТЕ (то есть «теки» — враг); БО-БО-БО («боган» — авианосец); ДЖУН-ДЖУН-ДЖУН («джунокан» — крейсер)». Далее следовали пеленг и расстояние от кораблей до Рабаула. В результате любопытного атмосферного феномена эта передача, посланная передатчиком с малым радиусом действия, была уловлена одной из станций радиоперехвата военной разведки 14-го округа ВМС. Рошфор по кодированной «горячей линии» переслал сообщение Лейтону, а тот немедленно проинформировал адмиралов Нимица и Дремеля, штабного офицера кэптена Макморриса и дежурного офицера-оператора, который нанес информацию о контакте на планшет.

Штаб КТФ переполнился возбуждением и дурными предчувствиями. Если японцы снова обнаружили корабли Флетчера, то очень маловероятно, что ему повторно удастся избежать атаки. По сообщению японского летчика, 17-е соединение находится в точке с координатами 16° южной широты и 158° восточной долготы, где ее быть не должно, потому что, по расчетам американцев, ей сейчас полагалось быть как минимум на 250 миль северо-западнее.

Кто-то заметил, что эти координаты совпадают с точкой, которую танкер «Неошо», сопровождаемый эсминцем «Симс», должен был пройти в то утро на рассвете. «Неошо», заправив американскую эскадру, следовал по заранее заданному курсу, чтобы всегда быть готовым, если потребуется, для новой дозаправки. И тогда офицеров штаба осенило, что «авианосец» и «крейсер», о которых сообщил японский пилот, на самом деле танкер и его эскорт. Эта догадка подтвердилась вскоре после 9 утра, когда «Неошо» и «Симс» передали сигнал бедствия. Три последовательные атаки высотных бомбардировщиков не причинили кораблям вреда (все бомбы легли мимо), но удар, нанесенный в полдень одновременно 36 пикирующими бомбардировщиками, отправил на дно «Симс» и оставил от «Неошо» только едва держащийся на воде корпус.

В Перл-Харборе беспокойство за танкер, эсминец и их экипажи смешивалось с облегчением. Атакующие самолеты, оказавшиеся над морем настолько далеко от любой вражеской базы, могли прилететь только с авианосцев — очевидно, с «Секаку» и «Дзуйкаку». «Неошо» и «Симс», сами о том не подозревая, невольно приняли на себя удар, явно предназначавшийся 17-му оперативному авианосному соединению.

После взгляда на карту в штабе КТФ становилось ясно, что, с точки зрения союзников, складывается ситуация, о которой можно лишь мечтать. Штаб Макартура сообщил, что один из их самолетов засек японские корабли, приближающиеся с севера к проливу Джомар. То были, разумеется, группы прикрытия и вторжения, включающие легкий авианосец «Сехо». Японские самолеты, вылетающие из Рабаула, докладывали об американских авианосцах, идущих с юга и непрерывно сокращающих дистанцию. «Секаку» и «Дзуйкаку», чьей миссией было поддержать силы вторжения атакой на авианосцы Флетчера, находились далеко восточнее, деловито бомбя «Неошо» и «Симс». Таким образом у Флетчера, которого никто не тревожил, оказались развязанными руки для удара по вражеским силам вторжения.

В штабе КТФ текли часы, но новая информация не поступала. Вскоре после полудня адмирал Нимиц выдал свою нервозность в радиограмме адмиралу Кингу: «Судя по сообщениям о кораблях противника в районе Луизиады, полагаю, что Флетчеру и Фитчу следовало сегодня поразить превосходные цели, однако до сих пор от них нет никаких сообщений».