Адмирал Нимиц

Самолеты с Мидуэя и «Йорктауна» (взлетевшие еще до атаки на авианосец) отчаянно обшаривали океан в поисках источника атакующих японских самолетов. Вылетевшая с атолла «Каталина» обнаружила три пылающих корабля в 170 милях северо-западнее Мидуэя. Примерно на 45 миль дальше в том же направлении самолеты «Йорктауна» наткнулись на целехонький японский авианосец, опознанный как «Хирю». Его сопровождали два линкора, три крейсера и четыре эсминца. Против этой цели «Энтерпрайз» и «Хорнет» выпустили 40 пикирующих бомбардировщиков, а Мидуэй добавил дюжину В-17, шесть из которых как раз подлетали к Восточному острову, получив приказ на перелет от Гавайев к Мидуэю.

К раннему вечеру 4 июня Нимиц и его штаб оценивали события дня с осторожным оптимизмом. Если полученную пока информацию считать достоверной, то американцы разгромили эскадру Нагумо. Но большая часть победных донесений базировалась на наблюдениях армейских пилотов, а они не были обучены оценивать повреждения кораблей при морских сражениях. Даже осторожный Спрюэнс доложил, что «все четыре авианосца противника сильно повреждены утром». Тем не менее, вскоре после полудня самолеты с одного из этих авианосцев вывели из строя «Йорктаун».

О результатах атаки против «Хирю», проведенной совместно самолетами Мидуэя и 16-го соединения, Нимицу не сообщали до тех пор, пока бомбардировщики не вернулись, а из рапортов их пилотов была составлена общая картина. Депеша с Мидуэя пришла в Перл-Харбор вскоре после 10 часов вечера, а от 16-го соединения — двадцать минут спустя.

Донесение с Мидуэя: «В-17 на пути из Перл-Харбора дважды поразили бомбами дымящийся авианосец по азимуту 320, дальность 170. Замечены два других горящих корабля в том же районе и еще два горящих примерно в 125 милях по тому же азимуту».

Донесение Спрюэнса: «Между 17:00 и 18:00 группы самолетов 16-го соединения атаковали эскадру противника, состоящую из 1 авианосца, 2 линкоров, 2 или более тяжелый крейсеров и нескольких эсминцев. Авианосец поражен несколько раз 500- и 1000-фунтовыми бомбами и, когда был виден в последний раз, сильно горел. Не менее 4 попаданий в линкор, который также загорелся. Один тяжелый крейсер тоже поражен и горит. В 17:50 соединение противника находилось в точке с координатами 30°41′ северной широты, 177°41’ западной долготы, курс на запад, скорость 15 узлов, с юго-востока к нему подходят эсминцы. Три корабля — полагаем, авианосцы, — атакованные ранее, наблюдались на юго-востоке все еще горящими…»

Когда Нимиц дочитал до этого места, он оторвал глаза от текста, и на его лице расцвела та самая «ослепительно белая улыбка». Если «Хирю» сильно горит, а «Акаги», «Кага» и «Сорю», подбитые утром, все еще горят, то все четыре авианосца японцам почти наверняка не спасти. Значит, если Спрюэнс что-либо грубо не напутал — а Нимиц не верил, что Спрюэнс на такое способен, — то победа американцев обспечена. Нимиц немедленно попросил адмирала Дремеля распространить во всех своих подразделениях заранее подготовленное сообщение, выслав копии адмиралу Кингу и генералу Эммонсу: «Вы, все те, кто участвовал сегодня в битве за Мидуэй, вписали славную страницу в нашу историю. Я горжусь тем, что стою с вами в одном строю. И считаю, что еще один день ваших героических усилий завершит разгром врага». Офицер, делавший запись в оперативном журнале командующего (вероятно, повторяя слова Нимица), назвал завершившиеся в тот день операции «началом того, что может стать величайшим морским сражением со времен Ютландского. Его исход, если он станет для японцев настолько неблагоприятным, насколько кажется, буквально покончит с их экспансией. Мы потеряли большой процент опытных пилотов, которых будет трудно заменить».

Кто-то из штаба, дочитав до конца рапорт Спрюэнса, нанес на карту его расчетные координаты на 4 часа утра 5 июня: 30°31’ северной широты и 175°20’ западной долготы. Это стало загадкой, потому что эта точка находилась значительно восточнее последних известных, сообщенных днем координат 16-го соединения. Спрюэнс доложил, что противник движется на запад. Почему же он не стал преследовать его по горячим следам?

Когда на эту аномалию указали Нимицу, тот оказался вмешиваться и даже воспринимать проблему всерьез.

— Я уверен, что Спрюэнс на месте лучше разбирается в ситуации, чем мы здесь, — сказал он. — Не сомневаюсь, что у него для этого есть очень веская причина. Со временем мы все узнаем. И нам, сидя здесь, нечего дергать командира на поле боя.

Некоторые офицеры продолжали ворчать, что Спрюэнс упустил блестящую возможность. Другие еще раз взглянули на карту и решили, что в действиях Спрюэнса есть смысл. Если его эскадра всю ночь станет идти с той же скоростью, то к 4 утра окажется намного восточнее того места, где находилась в 10 вечера, а сбавить ход они не осмелятся, иначе их перехватят и атакуют вражеские подлодки. Отсюда следовал единственно возможный вывод — Спрюэнс идет на восток временно и планирует ночью в какой-то момент повернуть обратно на запад.