Адмирал Октябрьский против Муссолини

Немцы подошли к Сухуми на расстояние около 30 км. Немцам не хватало для последнего рывка «всего нескольких десятков истребителей, полдюжины батальонов и нескольких сотен мулов. Теперь, когда до цели оставались считанные километры, все это отсутствовало»[197].

Любопытно, что немцев подвела зависть генералов Ставки к лаврам Манштейна. Новоиспеченный генерал-фельдмаршал решил бросить всю свою 11-ю армию на форсирование Керченского перешейка и далее идти на юг до турецкой границы. Но генералы Ставки убедили Гитлера дать иное назначение 11-й армии.

Процитирую Эриха Манштейна: «Когда я 12 августа возвратился в Крым [198] то нашел здесь, к моему сожалению, новые указания Главного командования. План форсирования армией Керченского пролива отпадал Выполнение этой операции возлагалось лишь на штаб 42-го корпуса и 42-ю дивизию совместно с румынами, 11-я же армия предназначалась для захвата Ленинграда, куда уже была отправлена действовавшая под Севастополем артиллерия. Но, к сожалению, в дальнейшем от нашей армии откололись еще три дивизии. 50-я дивизия должна была оставаться в Крыму, 22-я дивизия, опять преобразованная в авиадесантную, была отправлена на остров Крит, где она оставалась по существу в бездействии до конца войны, а это была одна из наших лучших дивизий. Уже во время переброски у нас была изъята в группу армий "Центр" 72-я дивизия, чтобы ликвидировать на одном участке кризисное положение»[199].

На взгляд автора, использование 11-й армии на Кавказе, да еще под командованием столь опытного полководца, не изменило бы общего хода войны на Восточном фронте. Но вероятность того, что немцы овладели бы портами Сухуми, Поти и Батуми, и с Черноморским флотом было бы покончено, весьма велика.

Другой вопрос, что после разгрома под Сталинградом немцам все равно пришлось бы эвакуироваться с Кавказа.

Все это в общих чертах в мае — июне 1942 г. и в деталях в 1961 г. должен был знать Филипп Октябрьский. Но, увы, до конца жизни он не пожелал признать своих ошибок. Замечу, что в своих статьях и воспоминаниях его дочь Римма Филипповна намекает на неприязненные отношения с Н.Г. Кузнецовым, но никогда не пытается свалить на него вину за сдачу Севастополя.

По данным Г.И. Ванеева, всего за период с 1 по 10 июля в порты Кавказского побережья было доставлено 1726 бойцов СОРа, а убито или взято в плен было 130 125 человек[200]. Различные немецкие источники указывают число пленных 90—100 тыс человек Судя по всему, правы немцы, а не Ванеев. В сводках, предоставляемых военными, наверняка не указывались тыловые подразделения, местные подразделения и тд.

Сообщение же Совинформбюро об оставлении Севастополя от 3 июля 1942 г. было верхом лжи и цинизма: «Сколь успешно выполнил севастопольский гарнизон свою задачу, это лучше всего видно на следующих фактических данных. Только за последние 25 дней штурма севастопольской обороны полностью разгромлены 22,24,28, 50,132 и 170-я немецкие пехотные дивизии и четыре отдельных полка, 22-я танковая дивизия и отдельная мехбригада, 1,4,18-я румынские дивизии и большое количество частей из других соединений…

Советские войска потеряли с 7 июня по 3 июля 11 385 чел убитыми, 21099 — ранеными, 8300 — пропавшими без вести, 30 танков, 300 орудий, 77 самолетов. Бойцы, командиры и раненые из Севастополя эвакуированы»[201].

То есть все штурмовавшие Севастополь германские части уничтожены, а наши части благополучно эвакуированы на Кавказ.

1 июля Гитлер за взятие Севастополя присвоил генерал-полковнику Манштейну чин генерал-фельдмаршала. Манштейна завалили подарками, в том числе и от представителей династии Гогенцоллернов. Среди них был и оригинальный подарок. Манштейн писал: «Один русский священник, бежавший от большевиков во Францию и живший теперь в Виши, прислал мне толстую трость. Она была изготовлена из узловатой виноградной лозы, в набалдашник был вделан топаз, а на узком металлическом кольце стояла надпись на русском языке. В письме священник писал, что его дед во время Крымской войны, будучи командиром полка, участвовал в обороне Севастополя. Он был тяжело ранен в ногу, и солдаты его полка сделали ему эту трость. Обрадованный тем, что я занял Севастополь и освободил Крым от большевиков, он, священник, захотел послать мне эту трость в знак благодарности»[202].

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Филипп Сергеевич Октябрьский в 1948–1953 гг. был первым заместителем главнокомандующего ВМС, затем — начальником управления в центральном аппарате ВМС, начальником Черноморского высшего военно-морского училища. С 1960 г. Октябрьский в Группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Член УРК ВКП(б) в 1941–1952 гг., депутат Верховного Совета СССР в 1940–1950 гг.