Адмирал Сенявин

— Ваше превосходительство, — сообщил Сенявин, — Миолет вступил было в сношения с Али-пашой. Тот склонял его сдаться ему в плен и остров сдать. За то сулил полковнику Миолету тридцать тысяч червонцев.

Ушаков нахмурился. Али-паша каждодневно напоминает о себе. Метакса хорошо знает подноготную этого свирепого ставленника султана в Албании. Он рассказывал, что недавно Али-паша внезапно напал на город Превезу. Перебил многих французов, вырезал большую часть жителей и дочиста его ограбил. Не щадил ни женщин, ни детей. Вешал для забавы целыми семьями по десять человек на дереве, сжигал живьем, подвергал перед убийством страшным пыткам. От Превезы Али-паша направился на юг к городу Парга. Его жители решили защищаться до последнего. На днях жители Парги были у Федора Федоровича на острове Занте, на борту флагмана. Около часа умоляли пожилые и молодые греки и сербы русского адмирала принять их в русское подданство и защитить от зверств Али-паши…

И все-таки Ушаков направил коменданту крепости письмо. Упомянув, что знает о попытках сговора с Али-пашой, адмирал писал: «Предлагаю те же кондиции, какие объявлены от командующего отрядом кавалера Сенявина, и ожидаю решительного ответа, желаете ли пользоваться моим благоприятством?..» Для подкрепления сказанного батареи открыли ураганный огонь. Скоро в крепости всюду заполыхало. Еще засветло над крепостными стенами показался белый флаг.

Увидев мощное подкрепление на рейде, французы окончательно убедились в своей беспомощности и в бесполезности сопротивления. Из крепости вышли два офицера. Они вручили Ушакову письмо военного совета, которое гласило:

«Милостивый государь! В ответ на ваше письмо мы посылаем двух офицеров, выделенных нашим советом для переговоров с вами о статьях капитуляции. Мы полагаемся на вашу гуманность и добросовестность и заранее уверены, что никогда не нарушите законов войны».

Читая письмо, Ушаков подумал: «Когда якшались с Али-пашой, о законах небось не вспоминали. Ну, да Бог с ними».

Спустя три дня после переговоров полковник Миолет вывел из крепости французский гарнизон. Миолет сдал Сенявину два знамени, флаг. Пятьсот офицеров и солдат сложили оружие. В крепость вошли русские войска, заняли караулы, над крепостью плескались русские флаги. Вывезли трофеи — шестьдесят пушек и мортир, восемьсот ружей, сотни пудов пороха. Французы потеряли сорок человек, наши — двух. Вечером пленных погрузили на турецкий фрегат и отправили в порт Превезу.

На следующий день Ушаков и Сенявин пригласили депутацию жителей. Ушаков благодарил за помощь:

— Нынче мы уходим освобождать прочие острова, вам следует определить свое правление, для чего мы вам составили рекомендации.

Ушаков кивнул Сенявину, и тот не торопясь начал читать обращение адмирала к жителям острова Святой Мавры. Стоявший рядом Леандер переводил:

— Избавлен ваш остров от зловредных французов. Возвратя вам истинную вольность, вам предоставлено нами избирать из ваших дворян, равно и из мещан по равному числу судей, сколько заблагорассудится, для рассмотрения дел политических и гражданских.

Чем дальше переводил Леандер, тем оживленнее перешептывались присутствующие, и, судя по их улыбкам, они впервые слышали подобное от военных людей.

— Буде ваши судьи в рассмотрении дел переступят путь правосудия и добродетель, — размеренно произнес Сенявин, — имеете право на их место избрать других.

Едва Леандер перевел эту фразу, жители наперебой радостно заговорили и начали кланяться в сторону Ушакова.

На другой день адмирал уже собрался уходить на корабль, чтоб следовать с эскадрой на Корфу, как к нему пришли взволнованные Орио с Леандером.

— Ваше превосходительство, воспомоществуйте! Нынче в город наведалась шайка около тридцати турецких матросов. Оные бесчинствовали, грабили честных граждан. Мы вынуждены были выступить против них с оружием и прогнать, а пятерых из них поймали и привезли к вам.

Ушаков вскипел: «Опять турки буйствуют, войска позорят. Видимо, от помощи таких «союзников» на берегу надобно отрешиться». Он приказал схваченных турок отправить на корабль Кадыр-бея с просьбой «строжайше наказать» и в сердцах возмущенно поделился с присутствующими офицерами:

— Можем ли мы угнетенным жителям края сего обещать освобождение от ига французского, когда проступками нашими будем помыкать ими?

Когда пойманных увели, он продолжил прерванный разговор с Сенявиным:

— Поспешите артиллерию с припасами забрать на суда. Ежели успеете, возьмите из крепости медные мортиры, они нам на Корфу пригодятся.

— Ваше превосходительство, — выждав, спросил Сенявин, — а как с остальной медной артиллерией? Она весьма добротна!

Ушаков с досадой развел руками:

— Сие все надобно, да времени у нас нет. Корфу ждет. Что поспеете погрузить, возьмите, но не далее как через два дня с «Навархией» отправляйтесь на Корфу.