Адмирал Ушаков

Мордвинов мог торжествовать дешёвую победу. Павел I, выслушав его рапорт, признал, что «по опытам корабли те оказались лучшими», а поэтому «должно заключить, что протесты о неудобности кораблей сих со стороны вице-адмирала Ушакова последовали неосновательны по каким-либо личным ссорам»[244].

Самым обидным и незаслуженным для Ушакова было то, что Павел I велел указать ему, безупречно честному и беззаветно преданному долгу службы, чтобы впредь «всякая личность была отброшена, где идёт дело о пользе службы, и по одной токмо частной ссоре не замешивать казённых дел и таковыми вздорными представлениями не обременять правительства»[245].

Ободрённый успехом, Мордвинов, находясь на флагманском корабле перед уходом эскадры в море, при докладе Ушакова о «неучтивстве» капитана Сенявина в присутствии офицеров «вместо удовлетворения» сделал ему жестокий выговор за то, что «будто бы он с подкомандующими своими не умеет обходиться и жестоко с ними поступает и что не достоин выполнить высочайшую волю и повеление»[246].

Удручённый неслыханно грубым, несправедливым и оскорбительным отношением Мордвинова, Ф. Ф. Ушаков написал Павлу I письмо, в котором подробно изложил историю дела с испытаниями кораблей, а также давнишнюю ненависть к нему Мордвинова за то, «что во время прошедшей войны перед двумя старшими перед ним (Мордвиновым и Войновичем. — А. А.) определён был начальствующим по флоту и черноморскому правлению»[247].

«Ревность и усердие о сохранении интереса вашего императорского величества, — писал он царю, — с некоторого времени подвергли меня гневу и негодованию моего начальника (Мордвинова. — А. А.)…Смерть предпочитаю я легчайшею несоответственному поведению и бесчестному служению; подчинённые усумнятся во мне в доверенности и надежде; военная дисциплина и субординация придут в упадок; кто защитит меня, не имущего покровительства…». В заключение он просил разрешения на приезд в Петербург, чтобы «объяснить лично о состоянии тех двух кораблей»[248].

Трудно сказать, чем бы кончилась эта затянувшаяся ссора двух адмиралов, одного с большими связями, а другого знаменитого лишь своими боевыми делами, если бы не понадобились военный талант и боевой опыт Ушакова. Международная обстановка потребовала от Севастопольского флота выполнения сложных военно-политических задач, которые были по плечу только одному вице-адмиралу Ушакову.

Павел I передал жалобу Адмиралтейств-коллегии для формального разбора, которая и затеяла обычную канцелярско-бюрократическую переписку по этому делу. Ф. Ф. Ушакову же была поручена ответственная экспедиция в Средиземное море, прославившая его и русский флот на весь мир.

Глава VIII Экспедиция Ф. Ф. Ушакова в Средиземное море

1. Военно-политическая обстановка в конце 90-х годов XVIII в.

Победа буржуазной революции во Франции вызвала глубокое беспокойство в правящей верхушке крепостнической России. Екатерина II смертельно боялась проникновения революционных идей в Россию, и весь последний период её царствования характеризуется усилением реакции внутри страны и активной борьбой против революционной Франции на международной арене. С первых дней революции Екатерина призвала европейских монархов к контрреволюционной интервенции против Франции. Однако сама она не смогла послать русскую армию на восстановление пошатнувшегося, а в 1792 г. и рухнувшего королевского трона. Помешали ей сделать это войны с Турцией и Швецией, а после заключения мира дипломатические комбинации вокруг Польши, закончившиеся, как известно, ликвидацией её как самостоятельного государства и подавлением восстания Костюшко. Вначале Екатерина II субсидировала французских белоэмигрантов. Затем она поддерживала создание союза реакционных держав, возглавляемого Англией.

После подавления восстания Костюшко Екатерина II готовилась поддержать вооружённой рукой контрреволюционную коалицию против Французской буржуазной республики, армия которой заставила Голландию, Пруссию, Испанию и другие государства одно за другим выйти из коалиции и заключить мир. Войну продолжали лишь Англия и Австрия.

Смерть помешала Екатерине II отправить против революционной Франции уже подготовленную шестидесятитысячную армию.

Зато внутри страны Екатерина успела обрушиться на подавление в стране передового общественного движения. Первый русский революционный демократ А. Н. Радищев и замечательный просветитель И. И. Новиков стали жертвами усилившейся реакционной политики самодержавия. Вспыхивавшие то там, то тут в огромной помещичье-дворянской державе крестьянские восстания подавлялись с неслыханной жестокостью.