Адмирал Ушаков

…Арапова проводили на третий день масленицы. Когда его укладывали в сани, он старался казаться веселым, шутил. Невеста его, собравшаяся ехать с ним, наоборот, была молчаливой, смотрела на провожавших с затаенной обеспокоенностью. Она осталась в своем монашеском одеянии, и это обстоятельство ставило всех в тупик: в каком значении она ехала с ним как будущая жена или как сестра-монашка, взявшая на себя божеское дело помочь больному?..

— Пишите, как пойдет лечение, — попросил Арапова лекарь.

— Непременно напишу, — с охотой пообещал Арапов. — И вам, Федор Федорович, тоже напишу, — добавил он, обращаясь к Ушакову.

Уезжавшие и провожавшие наконец простились, и кучер, перекрестившись, взялся за вожжи. Лошади тронулись, и сани мягко зашуршали по подернутой ледком дороге.

Часть пятая. Несбывшиеся ожидания

1

В пределах России неприятеля более не было. Устлав костьми своих солдат русскую землю, Наполеон бежал во Францию. Но война не кончилась, война еще продолжалась. Вместо развалившейся армии Наполеон сумел собрать новую и на подступах к империи остановить русские и присоединившиеся к ним прусские войска.

Чтобы добить Наполеона, нужны были новые усилия, новые жертвы. Сгорая от нетерпения, жаждая поскорее свести счеты с человеком, сделавшимся личным врагом, Александр I оставил Петербург и помчался на запад, к штабу Кутузова. Вслед за ним из глубинных губерний России потянулись полки, составленные из рекрутов и недавних ополченцев, дабы пополнить собой уставшую и поредевшую армию. Плохо обученные, плохо одетые, отощавшие от худой пищи, они шли мимо затоптанных полей, вырубленных лесов, мимо разрушенных деревень, пепелищ, мимо бесчисленных могильных холмиков с крестами и без крестов, — шли по повелению государя императора освобождать от "злобствующего врага" Европу. Плюнуть бы им на эту самую Европу да остановиться на родной земле, восстановить то, что разрушено, пробудить к жизни истоптанные поля. Израненная земля нуждалась в добрых мужицких руках. Но нет, нельзя было останавливаться полкам. Государь император торопился на помощь Европе, ему грезился Париж, грезился тот день, когда он вступит в столицу Французской империи в лаврах победителя.

Дальнейшему походу русской армии в глубь Европы противился сам Кутузов. Мысленно он махнул рукой на французов сразу же, как только последний их отряд перешел через Неман на прусский берег. Ему было жалко своей армии, жалко своих солдат. Хватит с них и того, что они спасли Россию. Стоило ли проливать новые реки русской крови ради того только, чтобы угодить иностранцам? Не лучше ли примириться с Наполеоном, а европейским державам предоставить самим бороться за свое освобождение от завоевателя, потерявшего прежнее могущество? Однако убедить Александра I было невозможно.

Кутузов и до этого был болен, а тут силы его истощились окончательно. Он слег в постель, и 28 апреля его не стало.

Новым главнокомандующим русской армии стал граф Витгенштейн. Государь-император так и не научился разбираться в людях. Он принял генерала-пустомелю за новое светило в полководческом искусстве и, конечно же, ошибся. Граф не оправдал его надежд. Он не только не добил Наполеона, но позволил даже перейти неприятелю к решительным действиям. Наполеон вступил в кровопролитное сражение и отбросил союзные войска за Эльбу.

Рассказывали, что после поражения русских войск в сражении при Бауцене к графу Витгенштейну явился генерал Милорадович и сказал ему открыто:

— Благо Отечества требует, чтобы вы были сменены!

— Меня назначайт государь-батюшка, — ответил на это незадачливый полководец.

Граф и сам сознавал, что ему далеко до лавров Кутузова, что слабоват для должности главнокомандующего. Однако подавать в отставку не стал. Он был человеком честолюбивым, а должность главнокомандующего русской армией могла принести ему славу «пленителя» главного виновника войны.

Зря не послушались Кутузова. Измученная, обессиленная русская армия не могла воевать за всю Европу. После сражений на Эльбе дела у нее не пошли, и с Наполеоном пришлось заключить временное перемирие.

Впрочем, перемирие, да еще временное, не означало конец войне. Из глубины России продолжали маршировать к Эльбе свежие полки. Впереди были новые кровопролития. Война продолжалась.

2

Когда Наполеона прогнали за пределы России, темниковцы крестились: слава Богу, война до них не дошла… И все же усидеть в сторонке им было не суждено. Война до них не дошла, зато дошли беды, вызванные ею. И дым пожарищ, и стенания оставшихся без крова, и плач голодных детей, и стоны умиравших от ран — все до них дошло. И не только по рассказам очевидцев.