Читаем Адмирал Ушаков. Письма, записки полностью

По получении от меня сего повеления отправьте от себя всеподданнейший рапорт его императорскому величеству, табель о служителях и ведомость о провианте, сколько ныне на фрегатах имеете. Объясните, что вы с тремя фрегатами оставлены при Неаполе по повелению моему для выполнения просьбы его королевского величества при ныне последовавших важных обстоятельствах и опасности для содержания при оном тишины и спокойствия, которые вы с давнего времени вверенными вам войсками сходно с предписаниями моими соблюдаете, и всеподданнейше просите его императорского величества о высочайшем вам предписании, что вам засим исполнять поведено будет, остаться ли сколько времени с фрегатами и войсками при Неаполе, или следовать в черноморские порты, или же что другое к исполнению вашему высочайше поведено будет; посылайте от себя рапорты ваши о служителях, табели и ведомости и о выполнениях ваших рапорты к государю императору в Государственную Адмиралтейств-коллегию и в Контору главного командира Черноморских флотов. Рапорты, табели и ведомости ваши должны посылаемы быть ежемесячно в первых числах. Пишите также от себя о потребных уведомлениях к полномочному министру и кавалеру Томаре, в Константинополе находящемуся.

Продовольствие вверенных вам команд служителей провиантом, по мнению моему, полагаю, должно быть от стороны его величества короля Обеих Сицилий, ибо сии три фрегата оставляю я единственно по требованию его сицилийского величества во удовлетворение воли и желания. В прочем поступать, как от государя императора высочайше поведено будет.

Ежели же вы с фрегатами по последним повелениям моим прибудете в Корфу, в таком случае по получении сего, нимало не медля при оной, извольте возвратиться к Неаполю и выполнять все то, как выше предписано. Ежели военные служители трех ба-талионов князя Волконского находятся на ваших фрегатах и буде придут они с вами в Корфу, извольте оставить их при оном месте, поруча коменданту, в крепостях Корфу находящемуся, артиллерии господину подполковнику Гастферу при сообщении вашем флота капитану и кавалеру графу Войновичу, чтобы он по прибытии с тремя фрегатами из Анконы принял их на фрегаты и доставил бы в черноморские порты в надлежащую их команду князя Волконского, отправить их к нему на каком-либо судне, ежели сие доставление невеликого кочта будет, истребовать на них провиант по крайней мере месяца на два от неаполитанского правительства. Впрочем, по прибытии вашем в Корфу, буде сие случится, ежели предвидите потребность из больных или из служителей корабельных, имеющихся у вас в причислении, можете оставить их тем же порядком в Корфу, поруча коменданту Гастферу при сообщении вашем графу Войновичу. Ежели которые из служителей наших таким образом вами оставлены будут к доставлению на эскадры, оставьте их с полным формулярным обо всем описанием и ко мне таковое ж формулярное описание доставьте. Доставьте также ко мне именные списки о всех чинах и служителях, с вами остающихся, сочиня их наивернейше, безо всякой ошибки, с показанием о прикомандированных, кто с которого корабля или фрегата, когда именно в команду вашу поступили, приложа при том табели и ведомости о провианте; также извольте доставлять ко мне ежемесячно о служителях табели с показанием под табелями перемены, в месяц случившейся, каковы обыкновенно присылаются; уведомляйте также о провианте, сколько в наличии имеется и обо всех ваших исполнениях и деятельностях и о состоянии фрегатов, вам вверенных.

Ежели вы придете в Корфу с малым числом провианта, здесь в наличии его нет. Старайтесь как можно скорее иттить в Мессину, требуйте от неаполитанского правительства, а в Корфу разве что малое количество сухарей, буде допустят выбрать из турецких магазин, хотя из худых, сколько найдется годными, инако получить негде, сами сыскивайте случай, как что достать можно, но лучшее средство как наискорее возвратиться в Мессину и искать в неаполитанских местах и поспешать приходом вашим в Неаполь.

В прочем обо всем поступить по силе закона и высочайших повелениев, соблюдая пользу службы и интерес его императорского величества.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА В. С. ТОМАРЕ С СООБЩЕНИЕМ РЕШЕНИЯ ВОЕННОГО СОВЕТА ОБ УХОДЕ РУССКОЙ ЭСКАДРЫ В ЧЕРНОЕ МОРЕ И ОСТАВЛЕНИИ ОТРЯДА А. А. СОРОКИНА В НЕАПОЛЕ

5 июля 1800 г.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное