Читаем Адмирал Ушаков. Письма, записки полностью

ПРЕДЛОЖЕНИЕ Ф. Ф. УШАКОВА СЕНАТУ ИОНИЧЕСКИХ ОСТРОВОВ О СНИЖЕНИИ ЦЕН НА ХЛЕБ

28 мая 1800 г.

Беспрестанно слышу я просьбы и жалобы народные и большей частию от бедных людей, не имеющих пропитания, что в рассуждении чрезвычайной дороговизны хлеба совсем содержать себя не могут и находятся в бедственном состоянии. Священным долгом поставляю, предлагая напомянуть Сенату Ионических островов войтить в рассмотрение по сей важной части своей должности и приискать способы, чтобы мука и пшеница сюда доставляемы были в достаточном количестве, и тем цены привесть в таковую умеренность, чтобы можно было покупать людям среднего состояния и бедным. Сенат должен был иметь рассуждение и приискать средства предупредительно, но если оные уже упущены, то хотя с нынешнего времени употребить свое старание и прилежность и тем доставить удовлетворение просьбы, справедливо происходящей.

ИЗ ПИСЬМА Ф. Ф. УШАКОВА А. Я. ИТАЛИНСКОМУ О ПОРАЖЕНИИ АВСТРИЙЦЕВ ПРИ МАРЕНГО И ПРОСЬБЕ НЕАПОЛИТАНСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА ОКАЗАТЬ ЕМУ ПОМОЩЬ РУССКИМИ ВОЙСКАМИ И ФЛОТОМ ПРОТИВ ФРАНЦУЗОВ

23 июня 1800 г.

Милостивый государь мой, Андрей Яковлевич!

Сего июня 21 числа с.г. получил я из Неаполя рапорт флота капитана 1 ранга и кавалера Сорокина и письмо принца Декасеро, королевского наместника, в Неаполе находящегося, сего течения от 16(28) писанные, в которых означено, что австрийцы в Верхней Италии французами чрезвычайно разбиты[99], и оттого последовало заключенное перемирие на самых печальных для Италия кондициях. И, объясняя прочие обстоятельства, принц Декасеро просит вспоможения Неаполитанскому королевству войсками и кораблями.

С означенных рапорта капитана Сорокина и письма принца Декасеро и в ответ на оные с моего письма принцу Декасеро и с ордера моего флота капитану Сорокину точные копии при сем к вашему превосходительству препровождаю, из которых усмотреть соизволите, что я готовлю таковое вспоможение на всякий случай, но к произведению оного в действие крайне нужно мне знать многие потребности. Весьма нужно знать, на каком точно основании последовало замирение между австрийцами и французами, на одно ли только место в Италии между войсками или общее перемирие между нациями, то есть на все места австрийские и с тем ли, что это будет началом трактования о мире между сими нациями и между двумя ли только нациями сие происходить будет или кто именно включены будут тут и другие нации; англичане участвуют ли во оном сделанном перемирии.

Как значится, Генуя отдана французам обратно, которая взята от французов не одними австрийцами, но вместе с лордом Кейтом, следовательно, без его согласия французам обратно отдана быть не может. Ежели между австрийцами и французами при оном перемирии трактовать будут о мире между ими и буде последует это трактование не об общем мире Европы, то есть буде Россия не будет тут участвовать, то мы можем оставаться от оного отделенными, а двор неаполитанский, кажется, непременно должен быть включен с австрийцами вместе.

Вам известен [договор] о союзе, заключенный между его величеством императором [и] королем венгеро-богемским и его величеством королем Обеих Сицилий, с которого копию, выписанную из «Санкт-Петербургских ведомостей» № 94, в пятницу 28 дня 1799 года писанных, при сем прилагаю. По оному явственно, что мир между австрийцами и французами должен быть вместе и с королем неаполитанским; явственно также, что действия австрийцев должны быть соединены с неаполитанцами; ежели они последуют еще в продолжение в Италии, австрийцы должны соединиться с неаполитанцами, а вашему превосходительству известно, что мне от государя императора строго возбранено всякое содействие с австрийскими войсками. С такового высочайшего мне повеления по тому ж для подробнейших вас обо всем уведомлениев копию при сем прилагаю.

Сверх сего весьма нужно знать, англичане будут ли всеми возможностями делать вспоможение Неаполю и неаполитанскому владению, как они располагаются, флот и войска английские пойдут ли вскорости к Неаполю и на случай надобности будут ли содействовать дружелюбно как следует добрым согласием; я все оное объясняю к подробному сведению и исследованию вашему превосходительству, дабы соблаговолили вы меня благосклоннейше предуведомить извещением вашим обо всех к сведению моему подробностях, чрез что можно бы предохранить себя при всяком случае от впадения в какую-либо погрешность. Я готовлю вспоможение потребное, но нужно предупредительно и в самой скорости знать обстоятельства подробные о вышеозначенных объяснениях.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное