Адмирал

В шахматах есть такое понятие – цугцванг. Ситуация, когда любой следующий ход приводит к ухудшению позиции. Сейчас произошло именно это. Не сбрасывать ход – и вода, которую впрессовывает в пробоину, грозит затопить корабль. Сбросить ход – позволить себя догнать. Возможно, командиру «Жан Бара» стоило попытаться рискнуть, понадеявшись на прочность переборок. В конце концов, через пару-тройку часов должна была наступить темнота, и даже с учетом британских радаров появлялся шанс оторваться, однако он принял решение снизить ход. К тому времени «Вэлиент» и «Резолюшн» уже серьезно отстали, но «Худ» вполне успевал к месту событий. И вскоре загрохотали пушки…

Вначале казалось, что есть еще шансы отбиться. Хотя французские артиллеристы и не блистали подготовкой, что неудивительно для еще не введенного в строй корабля, но они все-таки старались. На пятнадцатой минуте боя эти старания принесли успех, и им удалось влепить снаряд в надстройку «Худа», превратив в металлолом дальномерный пост. В ответ они получили сразу два снаряда, а перед этим еще четыре. Ну а еще через полчаса британцам удалось вывести из строя единственную орудийную башню «Жан Бара», оставив корабль практически беззащитным. Сразу же после этого французский флаг медленно пополз вниз – на «Жан Баре» служили моряки, а не самоубийцы. И легендарный дюнкеркский корсар, в честь которого был назван линкор, мог сколько угодно ворочаться в гробу – это уже ничего бы не изменило. «Жан Бар» сдался.

Нельзя сказать, что британцам этот бой обошелся совсем уж легко. Помимо попадания в «Худ» французы удачно накрыли один из британских крейсеров. Взрыв пятнадцатидюймового снаряда разом вывел из строя половину его артиллерии, а два шестидюймовых проделали дыры в бортах. Словом, дрался линкор неплохо, но результат вышел не в его пользу. Призовая команда британцев быстро взяла линкор под контроль, после чего он взял курс на Александрию.

Однако, несмотря на победу в этом бою, можно было с уверенностью сказать, что операция «Катапульта» с треском провалилась. Британцам не удалось окончательно уничтожить французский флот, и теперь он, сконцентрировавшись в Тулоне, вновь представлял грозную силу, с которой приходилось считаться.

«Мессершмитт» Колесникова неловко запрыгал по взлетно-посадочной полосе аэродрома. Здесь, под Тулоном, она мало чем напоминала берлинскую. Тем не менее, взлет-посадку она обеспечивала исправно. Несколько «девуатинов», стоящих тут же, подтверждали это.

Не успел адмирал вылезти, как к самолету подкатил запыленный «ситроен», и французский лейтенант, на взгляд Колесникова слишком пожилой для такого незначительного звания, буквально выскочил из машины, вытянувшись в струнку.

– Адмирал Лютьенс?

– Есть такой, – буркнул Колесников, снимая неудобный парашют. В полете, конечно, вещь необходимая, но процесс избавления от него каждый раз вызывал у адмирала острый приступ раздражения. Не меньше портил настроение тот факт, что за время пребывания в Италии он не смог посмотреть Рим. Времени не было от слова вообще. А жаль, пускай Ватикан и является, по слухам, бледной тенью питерских (сейчас ленинградских, но это дела не меняет) соборов, но все же хотелось посмотреть, хотя бы для общего развития.

– Лейтенант Лагранж. У меня приказ немедленно доставить вас к адмиралу Жансулю.

– Ну, так доставляйте, – Колесников избавился наконец от проклятого парашюта и, бросив его пилоту, чтобы прибрал, вновь повернулся к лейтенанту. – Что встали-то? Едем, едем.

Глухо зарычал слабосильный мотор, и детище французского автопрома запрыгало по местным ухабам. Никакого сравнения с машинами, к которым адмирал привык в своем времени, да и со здешними немецкими машинами рядом лучше не ставить. Чтобы, значит, не расстраивать ни водителя, ни пассажиров. Однако сумасшедшая скорость в тридцать километров в час, периодически снижающаяся до совсем уж несерьезных двадцати, надоела Колесникову очень быстро. Буквально через пять минут он попросил остановить машину и, выйдя, приказал водителю пересесть. Француз попытался было возражать, но не в том он был звании, чтобы путаться под ногами у адмирала. Оставалось только освоиться с архаичным управлением – и показать класс!

Когда машина затормозила в порту, лейтенант выглядел бледно. Интересно, от восхищения манерой Лютьенса водить машину или от страха? Подумав и решив считать, что все же от восхищения, адмирал щелкнул пальцами перед его носом, выводя сопровождающего из ступора, и поинтересовался, его доставят к командующему, или как? Француз мелко-мелко закивал, кое-как выбрался из машины и предложил следовать за ним. Ну, хвала богам, последний этап прошел быстро и без сюрпризов, катер, доставивший их к исполняющему роль флагмана линкору «Ришелье» – это вам не автомобиль. Тут техника привычная, экипаж опытный, словом, ездить можно.