Адмиральский эффект. Рассказы

«Там» было не очень. Ефрейтор заглушил двигатель и выбрался из кабины. Флажки, обозначающие будущую траншею, вероломно отступили вправо. А рядом с опустившимся ковшом лохматились оборванными проводами концы толстенького кабеля…

Оперативный дежурный N-ского полка глянул на часы – подошло время очередного доклада вышестоящему дежурному – и взялся за телефонную трубку. Затем удивленно поднял брови. Трубка молчала, как партизан – ни гудка, ни шороха.

– Помощник! – недовольно рявкнул оперативный. – Позвоните связистам, почему связи нет? У меня же доклад, они там совсем окобурели, что ли?!

Внутренняя линия действовала, и помощник набрал номер узла связи.

Начальник отделения связист мичман Саня Чижик маялся. Нет, он не бездельничал – заполнял формуляры, разные другие бумаги, которых на службе всегда с избытком. Но внутри него ноющей занозой сидел главный вопрос: как подколоть Братуся? Андрей Братусь, такой же мичман и коллега Чижика, был большим шутником. Неделю назад Саня к изумлению жены и тещи в сумке с пайковой картошкой приволок домой четырехкилограммовый блин от штанги. На следующий день на вопрос дежурного по части, посетившего спортуголок: «Куда блин дели?» под дружный хохот личного состава узла связи Братусь браво отрапортовал: «Шурик его с картошкой съел!» Сегодня же, 1 апреля, на утреннем построении начальник штаба внимательно поглядел на Чижика и заметил: «Уже переводитесь от нас? Ну-ну». Шурик быстро провел контрольный осмотр обмундирования и убедился, что вместо полагающегося связного «штата» на рукаве его злорадно сияет эмблема авиаторов. «Все выше и выше и выше! С первым апреля, Санек!» – вполголоса пропел стоящий рядом Братусь. Вот зараза! Нужна была «ответка», яркая и искрометная. Но с идеями у Сани было тяжеловато. Маялся.

Телефонный звонок прервал его раздумья. Коротко содержание последующего разговора можно пересказать следующим образом: помощник оперативного пожелал узнать, не появились ли еще у связистов мозоли на мягком месте от усиленного сидения и невыполнения своих обязанностей. А еще он посулил всем связистам и мичману Чижику лично расстрел через повешение, если немедленно… Ну, вы поняли.

Мичман рванулся к шкафу КРОСС. Так и есть – лампочки бодро сообщали, что связи внешней пришел кирдык. Обрыв на линии. Связь внутренняя еще держалась и Чижик набрал номер Братуся, руководившего «летучей группой бешеных связистов», как называли их острословы:

– Андрюха, ты к подвигу готов? Тогда слушай вводную: связи нет, обрыв на линии. Да не шучу я, приколист ты комнатный!

…На след напали уже ближе к вечеру. Усталая замызганная связистская «буханка» (она же «таблетка», она же УАЗ-452, скромная военная труженица, надежная, но комфортная как пустая консервная банка), надрывно гудя мотром, штурмом взяла последний скользкий холмик и остановилась над раскуроченной канавой. Пейзаж открывался грустный. Одна часть убитого экскаватором кабеля видимо вознамерилась утопиться и лежала в небольшой лужице в глубине раскопа. Другая, похоже, пыталась спастись бегством и нашлась чуть в стороне. Низкое свинцовое небо моросило мелким въедливым дождем. Если бы у связистов было лишнее время и желание прислушаться, они наверняка уловили бы до сих пор витавшие в воздухе вопли строительного старлея Сытникова, объяснявшего ефрейтору Кирденову всю глубину его заблуждений.

– Ну, воины-строители! Ну, спасибо! – плюнул в сердцах Братусь. – Кабель-то на двести пар! Вот мы влипли.

– А дураку-то повезло, – спокойно сказал Чижик. – Вон там, гляди, столбик. Копнул – и шесть киловольт выкопал. В лучшем случае ковш бы расплавился, а в худшем…

– Да, ему повезло. А нам нет. Еще и дождь, будь он неладен! Ладно, давай выгружайся, – махнул рукой Братусь выглядывавшим из «буханки» морячкам-телефонистам. – А нет, погодите! Что мы, не люди что ли? Там он много же кабеля вытянул, запас есть? Ну-ка, Петренко, подъедь-ка сюда… Так… Не-не, левее…

Вскоре под руководством Братуся «буханка» встала почти над самой траншеей.

– Во, теперь порядок! – довольно сказал мичман и подмигнул своей команде. – Чего мы под дождем мокнуть будем? Затаскивайте концы вовнутрь! Шурик, что застыл, тащи!

Матросы, чертыхаясь, выудили один конец кабеля из канавы и просунули в уазик. Чижик отошел, взялся за другой конец, посмотрел на машину… И его посетила чудо-мысль: теперь он знал, как подшутить над другом-соперником.

– Давай быстрее, Чиж, чего стоишь? – в рифму пропел Братусь, уже начавший разделывать поданный захихикавшими матросами конец. Чижик мстительно улыбнулся и затащил вторую часть кабеля в машину.

Сращивать кабель на 200 пар – это вам не ромашки нюхать. Мичман Братусь распрямил затекшие плечи и зевнул, зажмурившись, во весь рот.

– Ну вот, уже скоро. Счас муфточку… – он посмотрел на кабель и не договорил. Глаза его остекленели и лицо стало медленно наливаться каким-то лиловым цветом.