Адольфус Типс и её невероятная история

Я так и не нашла Типс. Сегодня весь день искала и вчера весь день. Заглянула в каждый сарай, в каждый хлев. Дедушка снова отпер дом, и я обошла все комнаты и чердак тоже. Посмотрела во всех чуланах просто на всякий случай – вдруг её по ошибке где-нибудь закрыли. Дедушка даже залез на стремянку и заглянул в желоба на крыше. Я ходила по полям, стучала ложкой по её миске, звала и звала, а потом слушала. Но ничего не услышала, только коровы мычали, и ветер в деревьях шелестел, и вдалеке урчал трактор. Все пришли мне помогать, как только отвели коров и овец к дяде Джорджу. Миссис Блумфелд поехала обыскивать деревню на своём велосипеде, а Барри сел на багажник. Типс они не нашли, зато нашли толпы янки. Они сказали, там везде американские солдаты – на грузовиках и джипах, а некоторые даже на танках.

Мама всё повторяет, что беспокоиться незачем. Дедушка говорит, у кошек девять жизней и Типс вернётся, как всегда. Это правда: она всегда возвращалась. Но я всё равно волнуюсь. Я ни о чём, кроме Типс, не могу думать. Она где-то там, в ночи, в холоде и сырости, голодная и потерянная, и у меня остался всего один день, чтобы её найти, а потом ферму обнесут колючей проволокой. Я собираюсь завтра встать пораньше; Барри сказал, что пойдёт со мной. Он говорит, мы будем искать Типс, пока не найдём. Я не вернусь к дяде Джорджу, пока её не найду.

Наша ферма выглядела так странно, когда я сегодня туда вернулась. Там совсем пусто и тихо – прямо какая-то ферма-призрак, дом с привидениями.

Будь завтра там, Типс. Пожалуйста, будь там. Это твой последний шанс.

Пятница, 31 декабря 1943 г.

Я ни за что не хочу ещё раз пережить такой день, как сегодня. Наверное, я с самого начала знала, что мы никого не найдём. Слишком много людей искали – я знала, что это её только напугает, так и получилось. Если бы пошли только мы с Барри, и мама, и дедушка, то, может, мы бы её и нашли. Нас Типс знает.

Миссис Блумфелд не виновата. Она просто старалась помочь, и поехала, и рассказала всем, что Типс пропала, и привела с собой чуть не всю деревню. Она была там уже на рассвете, организовывала поиски. И янки пришли, целые десятки янки. Ади и Гарри показали им все места, где искать. Они обшарили всю ферму: каждый хлев, каждый ящик для корма, каждый уголок каждого поля, всё-всё вдоль ручья. Забрались даже в рощу, где растут голубые подснежники, и в заброшенный карьер. Я ходила с ними и всё время пыталась убедить их искать потише, просто смотреть, а не звать – но без толку. Было слышно, как они бродят по всей ферме, звенят в жестянки, зовут Типс, стараются приманить её в дом.

Всё утро моросило, а днём с моря пришёл туман, прополз по полям и накрыл всю ферму, так что ничего не стало видно даже за пару шагов. Дальше искать уже не имело смысла. Тогда мы начали прислушиваться, но и слушать было нечего. Даже вороны молчали. Кажется, я то и дело плакала, а часы шли, и надежда пропадала. Барри всё повторял и повторял: «Я уверен, что мы её найдём рано или поздно», и в конце концов я разозлилась и наорала на него, а зря. Он всего лишь пытался меня подбодрить, сделать мне приятное. Вот в этом-то и беда: он всегда старается быть приятным. Дядя Джордж взял и заявил, что моя кошка – просто кошка и я могу завести другую; и уж это мне совсем не помогло.

Уже почти стемнело, когда один из янки, с полосками сверху вниз на рукаве, сказал, что ему очень жаль, но у них приказ освободить всё это место прямо сейчас и нам пора уходить. Ади подошёл ко мне и дал какую-то шоколадку.

– Батончик «Херши», – сказал он. – От него тебе чуть полегчает. И ты ж брось волноваться, Лили. Я ж обещать ничего не обещаю, но если эта твоя кошка-старушка ещё живёт где-то тут, мы ж её найдём, рано или поздно. Вот прям можешь мне поверить. Так что волноваться нечего, Лили, чесслово.

Потом солдаты натянули за нами колючую проволоку и отрезали нас от дома и Типс. Я смотрела на них и обещала себе, что вернусь и найду её, – так я и сделаю. Я отдала Барри половину батончика «Херши», чтобы извиниться, что так гадко себя с ним вела, и мы съели его ещё до того, как вернулись к дяде Джорджу. Ади был прав, мне и вправду полегчало, но, по-моему, больше потому, что я отдала половину Барри.

Мне жарко, и я сильно кашляю и потею с тех самых пор, как мы вернулись к дяде Джорджу. Мама сказала, что я простыла и завтра мне придётся остаться в постели, а то простуда уйдёт в грудь. Я ненавижу сегодняшний день, каждую минуту – всё, кроме Ади и его батончика. У меня осталась одна-единственная надежда: может быть, Ади с Гарри ещё найдут Типс. Мне кажется, они могут, уж не знаю почему. Но одно я знаю точно: если они её не найдут, я проползу под проволокой и сделаю это сама, что бы они там ни говорили. Пусть вешают сколько угодно колючей проволоки. Пусть пуляют своими снарядами сколько хотят. Меня ничего не удержит. Я никогда не брошу Типс. Ни за что.

Среда, 12 января 1944 г.