Адонай и Альтея

— Я сам себе дал это право, — подросток повернулся к нему. — Потому что я сильнее вас. В любых ипостасях. И в любом количестве. Сильнее и умнее.

— Умнее? — переспросил Ит.

— Конечно! Мои три ипостаси… хорошо, даже не три, а две, переиграли вас. Уже переиграли. Всё, игра вами проиграна, — Ари усмехнулся. — Смиритесь с этим.

— Две? — Ит приподнял брови. — А что же Бард? Он отказался от твоей затеи, когда понял, что она такое?

— Нет, он не отказался, — покачал головой Ари. — Но даже если бы и отказался, его отказ ни на что бы ни повлиял. Это уже не имеет никакого значения.

— А что тогда имеет значение? — спросил Скрипач. — Зачем ты вообще сюда заявился, если игра, по твоим словам, проиграна, мы всё продули, и так далее? Зачем ты здесь? Поерничать решил, или просто бахвалиться нравится? Как ты относишься к тем, кто слабее тебя, мы уже посмотрели. Не изволишь объяснить?

— Тебе? — Ари снова усмехнулся. — Недоделку с подправленной генной формой? Который намерено себя же способностей лишил? Нет, не хочу. Обойдешься.

— А ты, значит, доделок, — констатировал Ит. — Идеальный во всём. И взявший на себя ответственность за миллиарды жизней. Того, что в тот раз случилось, мало? Ты хочешь повторить?

Ари нахмурился.

— Что повторить? — спросил он. — Вот сейчас я тебя не понимаю.

— Значит, ты не в курсе. Ну, спроси у своей взрослой ипостаси, может, соизволит объяснить, чем вы тут всё это время занимались, — Ит усмехнулся. — Про нас он, значит, тебе как-то рассказал. А про всё другое — нет. Забавно.

— Я знаю обо всём, — покачал головой Ари. — И много больше, чем ты думаешь. И уж точно знаю больше тебя.

— Что ты тогда говорил, по дороге? — спросил Инит.

— О чем говорил? — повернулся к нему Ари.

— Что игра закончится завтра, что у тебя что-то подтвердилось, и что тайны больше нет, — ответил Инит.

— Ах, это… если тебе непонятно, я повторю. Ваши личности для меня не тайна, и себя вы больше не найдёте. Игра действительно заканчивается завтра, приходите посмотреть, как это произойдет. То, что я думал и предполагал, полностью подтвердилось. А еще — в этом образе вам больше не быть, для вас это время закончилось. Теперь понятно?

— Да, понятно, — Инит вздохнул. — Вот только одно непонятно. Зачем ты ждал нас здесь?

— Честно? Хотел на вас посмотреть. Запомнить — ведь в прошлом вы действительно были важны для меня. Очень долгий путь, и порой хочется увидеть знакомые лица. Да, это звучит сентиментально, но я ведь живой, и тоже могу иногда… желать что-то почувствовать.

— Например, ощутить превосходство над теми, кого ты победил, — добавил Ит. Ари улыбнулся.

— И это тоже. А почему, собственно, нет? Я ведь никогда не желал вам зла, я только хочу, чтобы мир, весь мир жил в гармонии и был счастлив. И даже если я вроде бы и делал что-то плохое… те куклы, например. Неужели вы думаете, что я не знаю о том, что вы их спасли? Я предугадал даже это. Конечно, им в дальнейшем придется непросто, но факт остается фактом — они сделали предназначенную работу, и в результате они живы.

— Нашими усилиями, — заметил Ит.

— Да хоть бы и вашими, — пожал плечами Ари. — Почему нет? Цель достигнута. Все спасены. Разве это плохо?

— Очень складно у тебя получается, но да, это плохо, — вдруг сказал Скрипач. — И с каких это пор Мотыльки стали для тебя куклами? А рауф, значит, все поголовно педики? Так?

— Заметь, это не я сказал, — ответил Ари. — Ты сам это произнес. Маски сброшены, Скрипач, пришла пора называть вещи своими именами, и правильно расставлять приоритеты. Не будет больше никакой двойной морали, никаких пониманий и прощений, никаких прогибов и перегибов. Правда всегда была, есть, и будет только одна. И эта правда — я. Но никак не вы.

— Пойдем отсюда, а? — Инит дернул Ита за рукав. — Я больше не хочу его слушать.

— Я тоже, — согласно кивнул Ит. — Эй, рыжие, вы с нами, или про перегибы что-то не поняли, и хотите продолжения?

— Да, мы с вами, — Скрипач отвернулся от Ари, словно того перед ними вовсе не было. — Пойдемте. Может, еще в догонялки поиграем.

Ари опешил. Он переводил взгляд с одного на другого, и не знал, что сказать — растерялся. Он явно рассчитывал на другую реакцию, но никак ни на то, что пришедшая четверка столь стремительно и бесцеремонно окончит разговор.

— Вам что, неинтересно? — вдруг спросил он.

— Не-а, — покачал головой Ит. — Потому что сейчас ты расскажешь, как убьешь всех плохих во благо всех хороших. И будешь пытаться доказать себе же, что это правильно. Избавь нас от таких откровений, пожалуйста. И, да, чуть не забыл. Жена просила передать. Скажи своему старшему отродью, что если с нашими детьми хоть что-то случится, мы его найдем, где бы он ни был, и открутим на хрен голову, невзирая на божественную сущность. Сумеешь? Вот и молодец. А теперь мы пошли. Будь здоров, паскуда. Всего наилучшего.

* * *

В догонялки играть, конечно, никому не хотелось. По Лесу, прочь от места смычки, шли медленно, первое время молчали, и лишь минут через десять Фасти, которому молчать явно уже надоело, спросил:

— Так что дальше-то? Мы… пропадем, да? А вы?