Адонай и Альтея

— Надо. А помнишь консервированных официалов под Сосновым Бором? — спросил Скрипач. — Ты прав, надо проверить. Мало ли что…

Прогалина была небольшая, и первый труп они нашли быстро — собственно, даже искать не пришлось, рука торчала из-под земли. Раскапывать не стали, прошли чуть дальше, и тут же наткнулись на второй труп — он, полузасыпанный листьями, лежал в стороне от прогалины, под деревом. Скрипач сорвал с куста ветку, осторожно скинул листья.

— Ого, — Ит покачал головой. — Вот это да.

Труп оказался в буквальном смысле искромсан, и сделано это, конечно, было не из оружия низких уровней. Нет, это либо лучевик, либо импульсник, причем градации из пятой-шестой, никак не ниже. Конечно, тело основательно разложилось, но было легко понять, что это, во-первых, мужчина, во-вторых, в форме, и, в-третьих, убитый не в честном бою, а…

— Казнь, — озвучил общую мысль Скрипач. — Его кто-то сюда привел, и положил тут. Прямо у этого дерева.

— Причем к дереву он стоял лицом, — добавил Ит. — Перевернули его уже мертвого, судя по всему. Видимо, чтобы убедиться.

— А теперь давай решим, юнит ли это, которого создала Альтея для данной локации, или что-то иное, — тихо произнес Скрипач. — Сдается мне…

— Не продолжай, я понял, — Ит на секунду прикрыл глаза. — Слушай, надо его как-то… прикрыть, что ли. Вдруг дети увидят?

— Ит, очнись, а? — попросил Скрипач. — Какие они тебе дети?

— Взрослые дети, — пожал плечами Ит. — Там взрослые, тут дети, ты же сам всё видишь. Давай хоть листьями закидаем, что ли?

— Ага, чтобы они случайно наткнулись, и еще хуже получилось? Не, это не дело. Наоборот, я бы его положил так, чтобы видно было издали. Авось увидят, и не станут подходить.

Труп в результате решили все-таки не перемещать, тем более что тело буквально расползалось под пальцами. Скинули листья, и перевернули кое-как на грудь — чтобы не было видно изуродованного разложением лица. На голову тела Ит накинул полу его же куртки. Да, зрелище всё равно отвратительное, но хотя бы не настолько пугающее, как раньше.

— Сойдет, — решил Скрипач. — Идём за ними?

— Ага. Чёрт, вот вернемся, и полезем отмываться, — Ит вздохнул. — Потому что умом я понимаю, что это локация, а на деле…

Он не договорил. Скрипач понимающе кивнул. Запах, да. Этот запах поневоле будет какое-то время преследовать, поэтому оба они, разумеется, первым делом оккупируют ванную. И будут меняться, кому душ, а кому чаша. Сто против одного, что Скрипач первым делом займет душ.

— Пойдем дальше, — попросил Скрипач. — Надеюсь, они далеко уйти не успели.

* * *

— Знаешь, что? — спросил Инит. — Давай ему тоже записку оставим. С картинкой. Только вот что нарисовать?

— Что он нам, то и мы — ему, — решительно ответил Фасти. — Где у тебя блокнот был?

— В рюкзаке, — ответил Инит. Но почему-то блокнота в его рюкзаке не оказалось, он лежал в рюкзаке у Фасти, а под блокнотом обнаружился…

— Ой, — Фасти удивился. — Инь, это же твой ножик! Как он ко мне попал? Я не брал, честно-честно, я же знаю, что это мамин подарок, я…

— Да не переживай ты так, мы, наверное, просто перепутали, — успокоил брата Инит. — Хотя вообще странно…

— Что странно? — не понял Фасти.

— Да нож. Его тут не должно быть, я его спрятал.

Провал. Он помнил, что прятал нож, но куда, зачем, и при каких обстоятельствах — он вспомнить не мог. Инит потер зачем-то левое предплечье, словно у него внезапно заболела рука.

— Где спрятал? — спросил Фасти.

— Фай, я не помню, — вздохнул Инит. — Но хорошо, что он здесь. Давай лист отрежем.

— Можно я?

— Валяй, только не порежься, смотри.

Порежься… а это откуда? Кажется, он недавно порезался. Инит поднял рукав — нет, ничего. Но он помнил, что порезался, потому что… потому что был сердит… на себя? Он порезал себя, потому что сердился на себя? Да нет, такого не может быть! Возможно, он и додумался бы до такого, но ведь у него нет никаких поводов, чтобы так себя вести.

— Инь, нормально? — спросил Фасти. Он действительно аккуратно вырезал из блокнота плотный лист.

— Отлично, молодец, — похвалил Инит. — Что будем рисовать?

Рисунок получился просто отличный — трясущаяся мышь, забившаяся в угол, и рядом — кошачья морда с ехидной ухмылкой. А подпись Инит придумал следующую: «Это ты трус. Если такой смелый, то почему сам туда не пошел? Испугался?» Стрелку они ставить не стали, тоже пририсовали вверху листа незамкнутый круг — вопрос — и положили бумажку под розовое стекло, которое оставалось в рюкзаке Инита последним. В самый раз, подумал тогда Инит. Розовое девчачье стеклышко.

— Надеюсь, он наше письмо быстро найдет, — удовлетворенно заключил он. — Ну что? Возвращаемся? Помнишь, что надо говорить?

— Помню. Ты потом расскажешь, что ещё знаешь про это место? — спросил Фасти.

— Расскажу, в следующий раз, — пообещал Инит.

Они взялись за руки, и хором произнесли:

— Альтея, выход!

* * *

— Хорошо, что они не вернулись обратно, — заметил Скрипач. — Тяжкое все-таки зрелище.

— Боюсь, в следующий раз могут вернуться, — вздохнул Ит. — И еще момент. Мы нашли только два тела, а я не уверен, что их там только два.

Скрипач задумчиво посмотрел на него.