Адрес неизвестен

Так вот, эту девушку «каблучками цок-цок» я заманил так: она шла домой ночью, а я стоял возле своего открытого фургончика. Девка проходит мимо, а я ей и говорю: мол, зрение у меня слабое, ключики уронил в кузов, не могу найти. Ну, она подходит, знаете, с таким вздохом снисхождения, мол, «чего тебе надо, убогий?», а я ей по затылку дубинкой — тюк, и в фургончик её.

Рассказ явно доставлял пассажиру удовольствие. Он заметно расслабился, глаза лихорадочно забегали. Джейсон продолжал время от времени оглядываться и нервно облизывал тонкие губы.

— …А потом увёз на дачу мамы с папой, — продолжил пассажир, смакуя каждое слово. — Всех этих зазнаек увозил туда. Дом у нас на отшибе, соседи не живут давно, так что там хорошо, да. Главное — связать и рот заткнуть, а то вдруг по пути очнётся и начнёт верещать, как парась? Нет, конечно они визжали, каждый из них, но уже там, в доме. И ведь даже там, на даче, я давал этим заносчивым тварям шанс! Я говорил: признайся, что ты зазнайка, что ненавидишь остальных, признайся в гордости! Они, конечно, признавались, но врали, само собой. На всё готовы пойти, чтобы спасти свои вонючие шкуры.

Поэтому приходилось их пытать. О, я в этом деле преуспел, уж можете мне поверить. Знаете, приходилось экспериментировать, чтобы понять, что лучше всего действует. Например, этой сучке, про которую я рассказывал, я срезал кожу с ног, начиная с ладошек. Но получалось не очень, честно говоря: сдирать не получалось, а если срезать, то сучка теряла слишком много крови. Да, она красивая была. Даже трахнул её пару раз, эту мразь. Так что вместо срезания кожи стал втыкать в неё иголки. Да, представьте себе, обычные швейные иголки и булавки. Просто берешь и втыкаешь на всю длину, куда придётся: в руки, щёки, пятки, под ногти. Тут вся тонкость, чтобы так иголки там и оставлять, не вынимать их. Ну а потом, когда она уже одурела от боли, можно переходить к радикальным методам: глаза выкалывать, разбивать пальцы молотком, выдирать зубы плоскогубцами. Ух, я сейчас как вспомнил, так опять возбудился. Я когда второй глаз выколол, еще раз её трахнул в беззубый рот.

Джейсон дёрнулся, замолк и вновь обернулся. Затем сел ровно.

— А мы не могли бы ехать быстрее?

Водитель с удовольствием прибавил скорости. Из-за рёва двигателя пассажиру приходилось говорить громче.

— И знаете что? — продолжил Джейсон. — Ведь никто из них так и не признался. До последнего выли, орали, что они не виноваты ни в чём. Все эти дети, девки, мужики. Старики и старухи до последнего пытались меня обмануть. До последнего вздоха врали! Ох, это нелегко всё, правда. Нет, я не хвастаюсь. Знаю, что мир не оценит моих стараний при моей жизни, и умру я, скорее всего, не сам.

— Ваши жертвы тоже умерли не своей смертью, — напомнил водитель.

— А, да и что с того, — махнул рукой Джейсон, — всё равно они считали себя лучше других.

— Ну и что?

Джейсон запнулся.

— Как это «ну и что»? Такие, как они, обижают других всю жизнь! Таких, как я! Не за что! Ведь люди им ничего не сделали!

— Все те люди, которых вы замучили и убили, могли бы сделать немало хорошего. Например, та девушка, о которой вы говорили. Она была юристом. Хорошим юристом, между прочим. И через пару лет с её помощью был бы оправдан невиновный человек. А настоящий подонок был бы пойман и не совершал бы больше зла.

А тот мальчик, которого вы сожгли заживо? Он бы вырос великолепным пианистом и вдохновил бы столько людей на великие дела! Вместо этого вы облили его керосином и подожгли, наслаждаясь его криками и вдыхая запах жжёной плоти.

Помните старушку, которую вы забили до смерти кочергой? Её дочь тронулась умом после этого и уже никогда не родит ребёнка, который бы смог победить рак головного мозга навсегда.

Кажется, Джейсон не слушал. Он бормотал что-то, изредка вскидывая взгляд на водителя. Но таксист заметил искорку сомнений в безумных глазах. Что-то зашевелилось в больной душе. Это «что-то» давно было похоронено под тушей чёрного безумия и только сейчас, робко посмело зашевелиться. Джейсон посмел усомниться, что делает всё правильно.

— Знаете, — наконец пробормотал пассажир. — Кажется, я понимаю, о чём вы. Да, у них гордость, но в их душах есть и чуточку добра, верно? Я понял, что…

Такси резко остановилось и пассажир ударился о переднее сиденье. Дыханье с всхлипом выскочило из его груди.

— Приехали, — резко сказал водитель, не глядя на него. — Я не намерен вас слушать. И здесь, куда мы прибыли, вас слушать тоже никто не станет.

Глава 8

В такси сел крупный мужчина. Он аккуратно закрыл дверь и постарался устроиться поудобнее, что получалось не очень хорошо из-за его габаритов. На нём были рабочие штаны со светоотражающими полосами и чёрная футболка. Кажется, одежда была запачкана бетонной крошкой или какой-то пылью. Он вертелся на сиденье, осматривался вокруг себя, видимо выбирая позицию, при которой он нанесёт такси минимум ущерба.

— Прохладно у вас тут, — клиент поёжился.

— Извините, проветривал после прошлого, гм, пассажира, — водитель поморщился, вспоминая Джейсона.