Адрес неизвестен

— Единственное, чего добились этими сеансами, так это то, что мама стала много плакать. И считать меня психом! Вы представляете? За рисунки и игрушки! О, а дальше всё только хуже делалось. Все эти курсы саморазвития, умные книги, медитация — всё это ша-рла-та-нство! Потому что вы потом выходите на улицу и видите всё тех же надменных, лощёных людей, которые вас ненавидят.

Вот таблеточки — они да, они помогали. Но и то только потому помогали, потому что вам от них хочется спать. Поэтому я от них отказался: так можно стать дебилом, который смотрит выключенный телевизор и пускает слюни.

— И что вы предприняли? — несколько раздражённо спросил таксист.

— Я постарался поменьше контактировать с людьми, — Джейсон на мгновение зажмурился, как довольный кот, — поменьше выходил из дома. Тем более в наш-то век работу и удалённую можно найти.

— Помогло?

— Не очень, — вздохнул Джейсон. — Всё равно приходится выходить в магазин, в интернете опять же всякие выскочки пишут, какие они самые умные. Да и если ни с кем не общаетесь: вы же всё равно знаете, сколько в мире высокомерных людей, которые вас ненавидят. Они же смеются над вами, стоит вам только отвести взгляд. Как вы этого не понимаете?

— Так как вам удалось побороть эту жуткую несправедливость? — водителю откровенно не нравился разговор и он этого не скрывал. — Вновь стали принимать таблетки? Разрешили детские проблемы?

— Нет, что вы, — пассажир махнул рукой и застенчиво отвёл взгляд. — Я начал их убивать. Но не просто убивать ради убийства, я вам не псих какой-нибудь. Я старался переубедить их, понимаете? Чтобы они поняли, как нужно обращаться с другими людьми. Равными людьми, между прочим. Из всех я старался сделать нормальных людей. Эх, жаль, что нормальных так мало вокруг нас. Мир был бы лучше.

— Кого их? — спросил водитель. — Кого вы пытались вразумить?

— Много кого, — пожал плечами Джейсон. — Начал со своих родителей. Кстати, они единственные, кого я не пытался образумить. Просто очистил мир от них. Я же знал их с рождения и прекрасно понимал, что это пустая трата времени. Я подсыпал им снотворного в вечерний чаёк, чтобы мама не проснулась, пока я душил папу. Ну а потом задушил маму, конечно. Задушил их шнуром от утюга. Потом отвёз к нам на дачу и закопал в сарае. Они и сейчас там, представляете? Да, дача стала моим излюбленным местом с тех пор.

— И их никто не искал?

— Да кому они нужны? Так, пара бабок-подружек и парочка бывших коллег. Я всем сказал, что они решили попутешествовать. Ха! Попутешествовать до сарая, — пассажир хихикнул. — Даже какое-то время вёл переписку от их имени. Но потом как-то привыкли все. Или все знакомые тоже передохли уже, не знаю. Это не важно.

Джейсон встрепенулся и вновь с тревогой посмотрел через заднее окно машины. Картина была всё та же: ночь и проливной дождь. Водителю показалось, что он слышит далёкий, нетерпеливый вой.

— Но вы не подумайте, — продолжал Джейсон, — остальным я давал шанс исправиться. Осознать, скольким людям они сделали больно. Я ведь мог им помочь. Научить их жить в мире с другими людьми. Всё, что им было нужно, так это искренне осознать, насколько они отвратительны. Насколько ужасен их мир. Но над этим я ещё работаю. Пока мне не удаётся убеждать даже самых простых зазнаек, что уж говорить о больших начальниках, до которых мне пока, увы, не добраться. Но я до них доберусь, можете быть уверены. И однажды, благодаря мне, вы проснётесь в чистом, счастливом мире.

— И как же вы определяли, кто высокомерен? Кого нужно перевоспитать?

— О, в этом-то как раз нет никакой проблемы. Уж вы-то должны это понимать: вы же общаетесь с таким количеством людей! Тут ведь что главное? Главное — не распыляться на мелких пешек. И пусть вас не обманывает внешность: самыми большими зазнайками может оказаться кто угодно! Вот тут и пригодится мой врождённый талант. Я их чувствовал, — Джейсон просмаковал это слово. — Вот, бывает, идешь из магазина, а мимо идёт девушка. Красивая такая, по телефону говорит. Миленькая такая, губки пухленькие, каблучками цок-цок. Рассказывает, как отшила кого-то. Потому что, видите ли, он противно смеётся!

И тут мой внутренний голос говорит мне: вот оно! Я начинаю следить, чтобы понимать, не ошибся ли я. Но, забегая вперёд, я ещё ни разу не ошибся. Они всегда показывают свою мерзкую, гаденькую сущность.

Потом я заманиваю их в свой фургончик. От папы остался. Такой, знаете, квадратненький, большой. Тут, конечно, приходится проявлять фантазию. Как коммандос. Поставить машину так, чтобы не попасть в камеру. И местечко выбрать такое, чтобы никаких лишних глаз не было. Я точно знаю, что был избран для этой миссии. Иначе почему у меня такая невзрачная внешность, которую так сложно запомнить?